Уильям Николсон - Последнее пророчество

— Ты опередишь, прежде чем они нападут первыми?

— Точно!

— Как же ты узнаешь, что они собираются напасть до тех пор, пока они не нападут?

— А уж это моя забота, Барзан. Именно поэтому все пять лет, что я нахожусь на этом посту, гвардия Йохьян не знает поражений.

— Нет, не поэтому. Последние пять лет ты не знаешь поражений, потому что эти самые последние годы вообще не было войн!

— Совершенно верно! Я хорошо знаю свое дело.

— Да ты просто тявкающий безумец!

И Барзан направился к Йоханне, чтобы выразить протест против приготовлений Зохона.

— Неужели вы не понимаете, о величайший? Все это вносит ненужную напряженность! Жених и его свита могут подумать, что мы замышляем недоброе!

— Я ничего такого не приказывал, — отвечал Йоханна. — Хотя, ты же видишь, они такие симпатичные ребята…

— Они солдаты, ваше великолепие. Солдатам свойственно воевать. А мы же не хотим войны!

— Ну-ну, успокойся, Барзан, — сказал Йоханна.

По королевскому приказу Озох Мудрый устроил специальное прорицание перед прибытием жениха и его отряда. Страшно напуганный столкновением с Зохоном, предсказатель старался угодить обеим сторонам. Озох запустил священное яйцо трясущимися пальцами.

— Ах! Ох! — пробормотал он, когда яйцо остановилось.

— Ну? — спросила Йоди, становившаяся с каждым днем все взволнованнее.

— Смотрите сами, бесценная! Яйцо указывает на Спонг!

— Спонг! Фу фи, яйцо указывает на Спонг!

— Хорошо, дорогая моя. На Спонг — так на Спонг, как скажешь.

— Там, где Спонг, — промолвил Озох, — благословенный мир поддерживается цветом мужественности. — Предсказатель был доволен придуманной фразой. «Цвет мужественности» должен был намекнуть на гвардию Йохьян, что удовлетворит Зохона, а «благословенный мир» успокоит Барзана.

— Значит, все будет хорошо? — взволнованно спросила Йоди.

— Там, где есть тень, там будет свет, — промолвил предсказатель. — Когда солнце сядет, тень упадет вновь.

— Все будет хорошо, сама знаешь, — сказал ободренный Йоханна.

Часовые Зохона прокричали, что показался отряд.

— По местам! — приказал Барзан. — Всем занять свои места!

Придворные и чиновники встали в шеренгу, окружив королевскую карету наподобие дружески распахнутых объятий. Горнисты поднесли инструменты к губам и замерли в ожидании сигнала. Зохон расхаживал взад и вперед, зловеще помахивая молотом. Йодилла и Кестрель прильнули к затянутому марлей окну кареты, горя желанием увидеть, хотя и по разным причинам, прибытие отряда.

Горны протрубили на дороге, затем — на тропинке, ведущей к лагерю, и наконец — в самом лагере. Показалась разноцветная группа прекрасных молодых всадников в шляпах с перьями, их плащи бились на ветру, открывая изысканно вышитые туники.

— Павлины! — глумился Зохон. — После того, что я для вас приготовил, вы еще закудахтаете!

Кестрель мгновенно узнала Ортиза. Он ехал впереди, голова была обнажена, ветер шевелил рыжеватые волосы. Высокий и стройный, сидел Ортиз в седле, прекрасно сознавая, что к нему обращены сотни глаз, и смиряя шаг коня. За ним ехала группа юношей благородного вида. Их сопровождали слуги. Кестрель поглядела на Ортиза и почувствовала, что все ее тело напряглось. Память была так свежа — девушка почти ощущала запах дыма, слышала крики, она снова видела высокомерное лицо завоевателя, в жестоких глазах отражались красные языки пламени, пожирающего город. Вот он — ее враг. Это его поклялась она уничтожить.

— А он не так уж дурен собой, — произнесла Сирей, — И совсем не старый.

— Он — убийца! — промолвила Кестрель.

— Убийца? — Принцесса удивилась. — Откуда ты знаешь?

Кестрель страстно захотелось все рассказать Сирей, но она не была уверена, что принцесса не разболтает всему двору. Лучше сохранить тайну. Поэтому девушка ответила:

— Посмотри на его лицо. Разве оно не выглядит жестоким?

— Не особенно. А как выглядит жестокость?

Ортиз спешился, и отряд тоже соскочил с лошадей. Йоханна и Йоди вышли из кареты, и великий визирь представил жениха своему господину. Кестрель чувствовала, что Бомен близко, хотя и не видела его. Затем люди из отряда Ортиза двинулись вперед, освободив пространство, и Кестрель заметила брата — он стоял сзади, держа под уздцы коня Ортиза. Бомен выглядел как обычно — возможно, лишь более хрупким на фоне огромного благородного животного. Кесс знала, что он тоже чувствует ее присутствие. Узнав брата, Кестрель вся засветилась от радости.