Владимир Русанов - Мести не будет

Ендрек и Лекса порысили следом.

— В «Саблю и стрелу» не с нашей мошной, — донесся до студиозуса голос пана Бутли. — Придется в «Свиную ножку». Эх, едал я как-то свиные ножки, запеченные в углях. Помнится, в Уховецк попал на День Святого Жегожа...

— В «Н-ножку» так в «Н-н-ножку», — покладисто отозвался пан Войцек. Он, как услыхал впервые о нападениях зейцльбержцев на пограничные области Малых Прилужан, так места себе не находил. Если бы не клятва найти и отомстить митрополиту и бывшему подскарбию, сделавших из богорадовского сотника живца — приманку для охотников до прилужанского золота, — он бы уже мчал на север, заботясь единственно о том, чтоб верный Воронок не пал прежде времени.

В глубоком яру, отлогие стены которого сплошь заросли шиповником и дикой малиной, горел костер. Над ним, облизываемый оранжевыми языками пламени, висел котел, в котором булькало и шевелилось ароматное варево: рубленная в мелкую крошку капуста и кусочки баранины. Все обильно сдобренное укропом, луком, чесноком и кусочками моркови. Любимая еда грозинчан.

Их оставалось одиннадцать.

В серпне из Выгова выехали полных два десятка во главе с ротмистром Владзиком Переступой — доверенным лицом самого подскарбия, князя Зьмитрока Грозинецкого.

Да еще чародей. Его голову в Выгове до последней элекции оценивали в двести «корольков». Не много, не мало, а небольшой отряд почтовых для войны собрать можно. С конями и провиантом. Мржек Сякера весьма худой славой в пограничных землях Прилужан прославился. А все потому, что в свое время не принял Контрамации, сбежал в Грозинецкое княжество. После Северной войны многие чародеи бросали маетки и фольварки, уходя в добровольное (или не совсем) изгнание. Не захотели поступать на коронную службу, а иного пути им не оставили — или бросай занятия магией, или работай на корону и Прилужаны.

Мржек не просто ушел. Он ушел, успев переправить с собой немалую часть золота рода Сякера. На эти деньги неустанно снаряжал отряд за отрядом — на севере их называли хэврами — и мстил обидчикам, перебираясь раз за разом через Лугу.

Вернее, он так думал, что мстит обидчикам — гетманам, князьям да королям прилужанским. На самом-то деле их если и касались Мржековы хэвры, то лишь в виде донесений или отголосков далеких слухов. Доставалось вольным поселянам-землепашцам, мелкопоместным шляхтичам и кметям. Как обычно на войне и бывает. А Мржек вел войну отчаянную и беспощадную. Войну, на которой пленных не берут и парламентерами не обмениваются. Хутора, села, застянки сжигал до мелкого серого пепла. «На ухналь», как говорят закоренелые лошадники. Не щадил ни женщин, ни детей малых, ни домашнюю скотину с птицей.

Малолужичанских порубежников его набеги злили и задевали за живое. Пан Панкрац Дзюба, сотник Зубова Моста, на клинке поклялся извести кровожадного нарушителя границы. Несколько раз Мржекову хэвру обкладывали как волков на облаве. Железной петлей вооруженных реестровых драгун и порубежников сжимали, затягивали, и, казалось бы, все, крышка проклятому колдуну! Ан, нет! Уходил Мржек Сякера. Бросал своих наемников, не уступающих злобой и жестокостью горным великанам-людоедам, тревожащим рубежи Угорья, а сам ускользал. Кто его знает как? То ли глаза отводил — ведь он чародей и чародей опытный. По общему мнению, годов за восемьдесят ему уже перевалило, хотя выглядел сорокалетним от силы. Такой может и головы целому войску заморочить, а может и прожечь дорогу в строю врагов. А может, просто везло? Говорят про таких — в рубашке родился. Сколько раз били по Мржеку из арбалетов едва ли не в упор? Сколько раз отчаянные смельчаки из порубежников, не щадя собственной жизни, пытались его саблей достать? Не сосчитать. А ему хоть бы хны. Цел и невредим.

Шесть или семь шаек положил Мржек в правобережье, но зверствовать не прекращал. Его именем матери детей пугают и по сей день в Малых Прилужанах. Но, по всей видимости, сильно прижал ему хвост пан Дзюба. Переменил чародей место для переправ через Лугу. Севернее ушел, к Богорадовке, которую заново отстроили после Северной войны. Этот город охраняет место слияния Луги и Здвижа. Богорадовским порубежникам привычнее к тому времени были стычки с зейцльбержскими рыцарями. Но те, хоть и грабили от души, все же столько крови не проливали.

Но если Мржек думал, что у Богорадовки ему проще лютовать будет, то просчитался. Местный сотник, пан Войцек Шпара, спуску не давал никому. Уж очень не любил пан сотник, когда людей, под его защитой живущих, жгут в хлевах и лошадьми разрывают. Сев на хвост очередной хэвре Мржека, гнал он ее через реку и, быть может, нагнал бы, не повстречай отряд грозинецких драгун с ротмистром Переступой во главе. Грозинчане ждали встречи с зейцльбержцами, а потому при появление малолужичан растерялись и кинулись в драку. Себе на погибель, собственно, и кинулись-то.