Вера Токарева - Перельдар

— Леди Ида Корнел! — громко возвестил он и сделал шаг в сторону, пропуская гостью.

Во главе стола сидел хозяин замка, по правую руку от него расположилась дочь Ролби от первого брака: особа шестнадцати лет от роду с постным ничего не выражающим лицом, место слева от графа оставалось пустым и видимо предназначалось для невесты. Далее сидели ее родители, а чуть ниже разодетые в пух и прах совершенно незнакомые господа. Мужчины встали при появлении девушки и тут же уселись обратно, не дожидаясь, пока она займет свое место. Нахалы! Но Ида проглотила проявление пренебрежения и спокойно приблизилась к столу. Граф на несколько мгновений задержал на ней свой заинтересованный взгляд и изрек:

— Изабелла, Ваша дочь красавица, — и, дождавшись, когда Ида усядется на свой стул, очень тихо добавил: — Я рад, что купил тебя!

Ида замерла. Она не ослышалась? Он сказал — купил?

— Что Вы себе позволяете? — принуждая себя говорить столь же негромко, спросила она.

Ролби, уже было вернувшийся к застольной беседе, снова обратил на девушку свое внимание.

— Злость тебе идет, я постараюсь, чтобы ты злилась почаще, — прошептал он, наклоняясь к ней.

Со стороны, наверное, это выглядело довольно мило: жених что-то шепчет невесте, а она краснеет. Усилием воли Ида заставила себя остаться на месте и натянуть на губы хоть какое-то подобие улыбки. А Ролби тем временем взялся представлять гостей, девушка кивала и говорила, что ей приятно познакомиться с господином таким-то.

Подали ужин. Прислуга в шикарных ливреях бесшумно меняла блюда, подливала в бокалы драгоценные вина. Звенел хрусталь, стучало столовое серебро о дорогой фарфор.

Ида сидела и смотрела на веселящихся за столом людей. Ее отец что-то говорил своему соседу и едва ли ни лопался от чувства собственной важности. Мать несколько раз бросала на нее взгляды полные одобрения. Как разве не будет разноса по поводу прически? Очень жаль.

— Не сиди с таким кислым лицом, улыбайся! — сказал ей граф. — Черт возьми, я женюсь на ледяной королевне?

— А что если это так? — с надеждой спросила невеста, не зная как реагировать на колкие замечания жениха.

— Эта прическа совсем не подходит к твоему платью, — продолжал Ролби, игнорируя вопрос девушки. — Почему Ани не позаботилась о твоих волосах?

— Я не позволила ей! — с вызовом заявила Ида.

— Давай договоримся, чтоб это было в последний раз. Ни каких я хочу — не хочу, я позволила — не позволила. Завтра ты должна сиять счастьем и улыбаться как можно шире. Ани сделает тебе прическу. Это ясно? — в общем гаме Ролби мог говорить совершенно свободно.

— Что Вы себе позволяете, — медленно, едва сдерживая ярость, выговорила Ида. — Мало того, что так фамильярно говорите со мной, так еще и имеете наглость отдавать приказы.

— Моя дорогая, для Вас это будет новостью, но здесь я всегда отдаю приказы, — жених пригубил вино. — Подумайте над этим.

— А если я сейчас встану и уйду отсюда?

— О, это будет очень забавно. Ваша мамочка упадет в обморок, а Ваш папочка кинется за Вами. И поверьте мне, он Вас вернет и заставит извиниться. Вы готовы унижаться перед таким количеством посторонних людей? — граф улыбался. — Но прежде чем вы совершите этот или какой-нибудь другой поступок, запомните, свадьба состоится, несмотря ни на что. Даже если Вы разденетесь и станцуете на столе. — злорадно заявил Ролби и отвернулся к своей дочери.

В душе Иды зашевелился ужас. Ее песочный замок рассыпался в пыль. Этот отвратительный брак будет заключен. Она уже видела себя, сидящей рядом со своим господином и тревожно заглядывающей ему в глаза. Вот какая судьба ее ожидает.

Ида слышала рассказы досужих кумушек о том, что граф жестоко обращался со своими женами. Обстоятельства смерти каждой из них были более чем туманные, но доказательств указывающих на Ролби не было. Тогда она сочла все это сплетнями. Но теперь к девушке пришла уверенность в правдивости этих сведений. У Ролби до нее было три жены, она станет четвертой. И от этого ни куда не денешься!

Перед внутренним взором стройными рядами проносились картины из ее возможного будущего. Она станет таким же забитым созданием как другие до нее. Родители не поверят ни единому слову дочери, даже если она решится рассказать им о вызывающем поведении графа. Да они ее дьяволу продадут, если тот предложит достойную цену.

Ида сидела, опустив глаза в свою тарелку, и ковыряла золоченой ложечкой воздушный торт, который подали на десерт. За весь ужин она так и не смогла заставить себя проглотить хоть кусочек из тех изысканных кушаний, которые сменяли друг друга на белоснежной скатерти. Хорошо еще, что никто не обращал на нее внимания, исключая самого хозяина. Ролби с неизменной сладкой улыбкой шепотом отпускал ей сомнительные комплименты, наслаждаясь вынужденным молчанием невесты.