Дмитрий Евдокимов - Бретер на вес золота

Мой соперник вновь замысловато выругался, но я уже его не слушал. Едва он вернулся в стойку, как я разразился градом атак. Все они были нацелены де Ронсару в лицо. Он отбился раз, другой, третий, попытался контратаковать, но я кружил вокруг него, как почуявший кровь стервятник. Спустя какое-то время мне удалось дотянуться кончиком клинка до его подбородка. Ронсар инстинктивно откинул голову назад и судорожно дернул руку со шпагой влево, пытаясь парировать. Слишком сильно — его парада ушла в пустоту. Я же, воспользовавшись секундным раскрытием позиции, в глубоком выпаде нанес удар в грудь. Все присутствующие пораженно вскрикнули и бросились к Ронсару, буквально пригвожденному моей шпагой к стене дома кондитера Тиля. Я и сам не ожидал, что удар получится настолько сильным: кончик клинка вышел у него под правой лопаткой, и, скорее всего, ранение было смертельным. Не помогла индульгенция…

Общими усилиями стонущего де Ронсара уложили на плащ. Я рывком выдернул шпагу. Оповещенный кем-то заранее доктор Каспар оказался рядом, но ему даже не пришлось распаковывать свой саквояж с инструментом — клиент скоропостижно испустил дух.

— Знаешь, Рене, — задумчиво обратился ко мне эльф, когда мы вернулись после этого поединка в трактир, — ты стал реально опасен. Еще немного — и желающих сразиться с тобой в честном бою не останется. Ну, разве что Дюмуа с Надалем или д' Эферон попытаются…

— Перестань, — отмахнулся я, пребывая не в лучшем расположении духа — как-никак только что убил человека, — при ближайшем рассмотрении выясняется, что в нашей стране прилично владеет шпагой гораздо меньшее количество людей, чем должно бы по одному только факту рождения.

— Месье с фламбергом к категории плохо владеющих клинком уж точно не относится. Вернее — не относился, — мрачно усмехнулся Арчер.

К моему вящему удивлению по поводу набора работников эльф оказался прав: нам без труда удалось завербовать двух новобранцев — Рауля де Рамиреса и Франсуа де Бесконда. Если они и относились к этой работе с презрением, то ничем не выдавали своего отношения, к тому же оба были бедны, и по всему было видно, что предложенные условия оплаты считали чуть ли не манной небесной. Последние сомнения новобранцев рассеялись в тот миг, когда они увидели вывешенный на стене моего скромного жилища холст с заповедями рыцарского кодекса чести. С этого момента они были свято уверены в принадлежности чуть ли не к новому ордену, призванному возродить традиции рыцарства.

Приступив к работе в новом составе, мы очень быстро выяснили, что даже вчетвером не в состоянии обеспечить безопасность двух трактиров и целого городского квартала. Тем более что трактиры становились все более популярными в народе и не пустовали даже в утренние часы. В «Серебряном олене» давно уже шла вялотекущая реконструкция. Еще год назад часть кухонных помещений была перенесена в пристройку, прилепленную к основному зданию со стороны двора. В прежней кухне буквально на днях открыли еще один трапезный зал. А в том крыле, которое выходит фасадом на Восточный тракт и уже несколько лет стояло в строительных лесах, впервые на моей памяти появились рабочие. Дела мэтра Пигаля явно стремились в гору.

Поэтому мы с месье Эйнаурральде сопоставили наши физические и материальные возможности, и компанию нам составили еще господа де Коменж и Ван Гален. А поскольку мои работодатели увеличили оплату за второй трапезный зал и стройку, за которой тоже нужно было присматривать, то вскоре к нам присоединились еще де Ферьер и барон дю Бартез, успевший оправиться от поединка с д´Эмери.

— Во-первых, у вас тут весело, — пояснил свой выбор барон, — во-вторых, здесь возможно почувствовать себя рыцарем, делающим благое дело, в-третьих, мое баронство едва сводит концы с концами, а у вас я хоть самого себя смогу содержать.

Буквально на следующий день моим патрульным удалось повязать двоих грабителей, покусившихся на имущество торговца овощами. По моему распоряжению задержанные были переданы городской страже. А уже спустя час ко мне прибыл посыльный от начальника стражи графа де Фризе с настоятельной просьбой немедленно предстать пред его ясные очи.

Поначалу граф произвел на меня неприятное впечатление. Был он очень толст, имел три подбородка, сильно потел и носил парик с собранными сзади в конский хвост черными волосами. Весь вид его олицетворял сытую беззаботность и уверенность в незыблемости своего положения. Справедливости ради стоит отметить, что о происходящем на городских улицах он все-таки был осведомлен весьма неплохо.