Максим Сиряченко: Чумные

— Простите, господин магистр, вы можете поручиться за нее? Я хочу услышать от вас это. Вы так и не сказали мне, может ли она быть угрозой. Я имею в виду прямо. Лично. Непосредственно.

Левиан Братт устало вздохнул. Скрыл улыбку. Юстиф всегда такой, вечно он ставит последнюю точку даже тогда, когда она уже поставлена. Всегда хочет быть во всем уверенным больше, чем может быть уверен простой человек.

Виктор снял кольчужную завесу. Суровое, но красивое лицо, серые и холодные пепельные глаза, теплевшие только для нее одной. Иллюзия была сосредоточием мастерства Ванессы, и лицо ее возлюбленного, как и все тело, было точно таким же на вид, на ощупь, на запах и на вкус, как и двести лет назад. То же можно было сказать о воинах. Настоящее обличье каждого было скрыто мастерской иллюзией, нарушающей законы природы, которые обычные люди считали нерушимыми. Проклятие исчезало только днем, возвращая телу живой человеческий облик, облик нестареющий и нетленный, запечатленный древней могущественной магией на века; проклятие возвращалось с последними лучами солнца, являя взору неосторожного наблюдателя обличье костомаха. Неупокоенные души, лишенные сна, земных наслаждений, коими движет лишь ненависть, давно забытые живыми преступления… Или сила духа, вера, идея и чистые помыслы, благородство которых восхитит даже Бессмертных. И все же они оставались Нетленными. Воинами с душой праведника и истлевшим телом. Воинами, перед которыми дрожали десятитысячные армии. Их тела были несокрушимы, а дух стократ крепче тел. Они оставались теми, кто будет нести ее волю сквозь века, ее волю и волю Виктора.

Виктор наклонился и поцеловал губами кольцо. Громовой крик вновь разорвал ночь. Ванесса смотрела на своего возлюбленного, на лидера, на воинов, и ее обуревала гордость. Гордость, радость и удовлетворение от осознания собственной силы, от осознания того, какая власть, какое могущество в ее руках…

«Hrot!! Vedte!! Слава!!»

…какие возможности открыты ей…

— Я ручаюсь, что ее не интересует власть, политика, дворцовые интриги и бесконечные покушения. А теперь идите и ничего не бойтесь.

…что она может сделать…

— И зарубите себе на носу: человека искушает и развращает не черная магия, а власть, которую она дает. И не извращает, а лишь вскрывает то, что дремлет в каждом.

— Спасибо, господин магистр. Хорошего вам вечера.

…и что она непременно сделает.