Дмитрий Морозов - Призрак штрафбата

Ладар, увидев узоры энергий, задохнулся от неожиданности. Уже не первый раз он видел, что люди и за порогом смерти могут противостоять злу – и делают это. Растерянный, он попытался подобрать слова – однако две невесомые руки опустились ему на плечи и дружески подтолкнули к вратам.

– Не медли, у тебя ещё много дел. Чтобы восстановить эти земли и спасти наш мир, потребуется много пота, крови и жизней. Мы отдадим то, что сможем. Немного, но до вашего прихода продержимся. Поспеши.

Ладар кивнул, шагнул во врата, настраиваясь на льера Датима – и попал в засаду. С вратами получилось всё очень необычно: частичная активация врат не могла пропустить сквозь них ничего материального, да и прорвавшийся на другую сторону дух очень скоро оказывался на прежнем месте. Его словно гигантская катапульта отбрасывала обратно. Но не сразу, чем и воспользовался Ладар в прошлый раз. Зато прошедший сквозь врата мог оказаться где угодно – вернее, там, где желал сам. Адресом-маячком служил образ конкретного человека, к которому хотелось попасть. Поэтому, шагая в странный, словно покрытый слоем чуть шевелящегося мрака портал, Аарх ожидал увидеть лицо льера Датима, – но никак не несколько огненных фигур, приготовившихся к удару.

Резкий перекат вправо. Плевать, что для духа все стороны равны – навыки, вбитые в штрафбате, сидели крепко. В руке сам собой возник астральный клинок – не лучшее оружие в любой схватке… В любой, кроме этой. Сотканный Аархом из жизненных сил, магии смерти, огня и созидания, он был для порождений Хаоса чем-то полностью противоположным: сама его суть, в которой мирно уживались и сотрудничали самые разные, подчас противоположные полюса порядка, оказался губительным для энергий, растворяющих в себе Вселенную. Огромная вытянутая вперёд огненная лапа-клешня практически мгновенно оказалось перерубленной сразу в нескольких местах – и упала на землю, рассыпаясь искрами. Хаос многолик, и стихии, которые он выбирает для воплощения, неисчислимы. Ледяной голем зашипел, покачнулся, упрямо сделал несколько шагов вперёд, прежде чем рассыпаться на части, давая время собратьям подобраться к дерзкому, не захотевшему склониться перед первоосновой мироздания.

Сзади возникли несколько чёрных, как смоль, фигур. Бесформенное многообразие форм, ожившие кляксы, в которых появлялись и исчезали щупальца, пасти и клешни. Огонь – любимец Хаоса. У них много общего: неисчислимая жажда разрушения, буйство энергий и – пустота по окончании. Но подлинный цвет Хаоса – чёрный. Заблуждаются те, кто считает, что тьма – цвет смерти. Смерть многообразна, чаще всего её цвет – цвет крови, или белый, как наряд невесты. Чёрный цвет надевают люди, боящиеся или просто не принимающие смерти. Они инстинктивно надевают наряд Хаоса – противника смерти. Хаос вечен. Хаос незыблем. Хаос готов поспорить даже с Творцом. И Хаос жаден настолько, что весь свет он вбирает в себя, оставляя лишь угольно-чёрные размытые контуры своих тел. Тьму, несущую не жизнь и не смерть, а вечное растворение в пустоте. Той самой пустоте, в которой вечно живёт, умирает и никак не может умереть та часть Вселенной, на которую не попал Свет Творца. То, что люди в простодушии своём обозвали Адом.

Клинок сердца, крови и души кромсал и кромсал тянущуюся к Аарху тьму. Та отползала, теряя какие-то свои частицы, но вновь упрямо атаковала, подбираясь к дерзкому, посмевшему даже не напасть – замыслить наступление Порядка на её бастионы. Ладар крутился волчком, чувствуя, как постепенно, пядь за пядью Хаос подбирается всё ближе, готовясь к решительному удару.

Смять, растворить в себе дерзкого, разложить до состояния праха, затем разложить и его. Убрать все частицы материи, энергию перемешать со всеми остальными – и крутить в бешеном водовороте всю оставшуюся вечность. Прекрасно понимая, что на остатках, на крупицах энергии будет истекать болью и ужасом бессмертная, не уничтоженная, не покорившаяся частица Создателя – лучшее в мире лакомство.

Мир продолжал сужаться, подбираясь к дерзкому. Но тут – лопнула цепь мироздания, пространство распахнулось, выпуская на арену призрачных хищников. Волк и медведь, кабан и рысь… огромные гигантские фигуры бесстрашно прыгнули во тьму… и их когти и клыки сверкнули ярким светом силы Творца. Тьма дрогнула, попыталась отпрянуть, однако слишком велик был напор древних воителей, дорвавшихся до битвы. Ладар даже не успел и пару раз взмахнуть мечом, как клочья Хаоса, лишенные силы, истаяли подобно росе под лучами рассвета – медленно для внимательного взора, но практически мгновенно для встающего солнца. Где-то в стороне завозилась человеческая фигура. Глава разведки с трудом сел, оглядывая подступившие его фигуры, затем перевёл взор на Ладара, всё ещё сжимающего меч, и ухмыльнулся.