Виталий Вильчинский - Извилистый путь

Гоблин, который придвинулся ко мне поближе, чтобы лучше слышать меня, дернулся, и откатился в сторону, гном, в испуге попытался ткнуть в меня веткой, которой ворошил угли в костре.

— Придурок!

— Больной?!

— Ах-ха-ха!

— Нет, Суги, ты только посмотри на него! Я тут терплю со всей силы, чтоб не отрываться от истории, по маленькому в кустики хочу, а он выделывается! Я чуть тут, на месте, не облегчился!

— Иди уже! Ха-ха, я подожду! — потер бороду я.

Гоблин со всех ног побежал в кусты, находящиеся в десяти метрах от нас.

— Так вот! — Нарочито громким голосом начал я, как только гоблин пристроился. — Поворачиваюсь, значит я…

— Подожди! — возопил гоблин.

— Да шучу я, шучу!

— Фу-у-х! А теперь давай! — приземлился Муса.

— Поворачиваюсь, значит, я, и тихонько выпадаю в осадок. Дракон, продолжая рычать, и «мирно спать», во-о-от такенным глазом смотрит на меня! Увидел, что я на него смотрю, враз рычать перестал, и моргнул….

— Страсть, то какая! — жалостливым голосом простонал Муса.

— А ты храбрый! — гудит он. Я уже всё, еще чуть-чуть, и заикой стану, а эта зверюга чуть отодвигается, и морду ко мне поворачивает!

— Храбрый, и не жадный. Немого взял.

— А зачем мне много? — прочистив горло, и немного осмелев, заговорил я.

— Все равно, воруешь!

— Знаю. И мои оправдания даже мне глупыми кажутся.

Дракон улыбнулся, если этот оскал можно назвать улыбкой.

— И что собираешься делать? — прогудел ящер.

— Ну, во-первых, положить все на место. — Я опустошил карманы. — И если ты меня отпустишь, сбежать отсюда подальше. А если нет… значит, здесь и останусь. Драться с тобой, сопротивляться смысла нет, здесь воины и получше бывали, и все равно тебя не победили. Значит, мне останется только умереть. Вот и все.

Дракон хмыкнул, облачка пара поднялись из его ноздрей:

— Правильно рассуждаешь! Деньги и камень, можешь оставить себе, мне они не к чему, а заплатишь мне рассказом о внешнем мире. Я давно там не была. Так я понял, что это драконица.

Я уселся на пол, скрестил ноги, и начал рассказывать. Потом, по ее просьбе переключился на себя, рассказал о своей жизни.

— Ты мне нравишься, — сказала дракона. — Я тебя ни разу не уличила во лжи, ты искренний. А отличить ложь от истины я могу, и эмоции прочитать тоже умею. Можешь идти. Никому обо мне не рассказывай. Так будет спокойней. Пусть приезжают, сражаются со мной, но о нашем разговоре ничего не говори.

Я поблагодарил дракона, распрощался, и пошел к выходу.

— Можешь приходить еще! — прорычала она мне вдогонку.

— И че? — спросил гоблин.

— И ниче! Раззнакомились мы с ней, подружились, я частенько ее навещал, устроился работать у одного фермера в Пригорном, и навещал ее. Через год она мне сделала мне предложение:

— Эрландо, ты же у нас благородный. Я даю тебе деньги, ты покупаешь это графство, и я ухожу. Мне тяжело жить в этом теле. Я уже не могу летать, не могу дышать огнем, и скоро и передвигаться не смогу. Возможно, я смогу превратиться в человека, но вернуть свой облик дракона больше не смогу. Человеком я проживу еще лет пятнадцать, двадцать, а драконом, если не захочу умереть сама, драконы это могут, то просуществую, жизнью это не назовешь, года три, четыре. Я давно уже хотела уйти, но не хотелось вот так бросать деньги. Кому я их оставлю? Тем высокородным ублюдкам, которые приезжают меня убить?! В нехороших руках деньги смогут наделать много беды. А ты хороший, и богатство не сделает из тебя подлого и развращенного человека. Твоя сущность не такая, ты не так воспитан.

— Но…

— Возражения не принимаются! Я так решила! Сейчас, езжай к королю, узнавай, сколько он хочет за это графство. Возьмешь нужную сумму, а дальше будет видно.

Если убрать кучу лишнего хлама и ненужных сведений, таких, как сколько дать кому на лапу, чтоб попасть к королю на аудиенцию, но все решилось очень просто. Вышел я на базар, хлебушка да овощей купить, и повстречал там принца. Вздохи ахи охи, все как положено при встрече старых друзей, ошарашенная охрана и обалдевшие люди, полный фарш. Ну значит поведал я ему о своих желаниях, что хочу попасть к его батюшке на прием. Принц взял меня за руку и повел к королю. А тот, прознав про то, что я его сына от смерти спас, мне графство так подарил, а деньги оставил «на развитие», так сказать.

А когда я вернулся к драконе, то старушка уже очень нехорошо выглядела. Чешуя муже не блестела, потеряла цвет. Глаза поблекли, и она даже дым из ноздрей выпускать уже не могла.