Артем Петров - Демон (СИ)

С каждой остановкой была перспектива застрять надолго посреди снега, вдали от цивилизации.

Но, наконец, конечная. Даже Хэммет выдохнул с облегчением, когда поезд остановился. Только никакой станции не было. Пришлось прыгать прямо в снег. Но хотя бы сугробы оказались неглубокими.

— Черт! — выругался после приземления нагруженный донельзя Уильям.

У профессора при себе был лишь небольшой чемодан.

Вокруг них была бескрайняя ледяная равнина, вдалеке от которой виднелся город. Оказалось, железнодорожные пути к нему окончательно засыпало, так что быстрее дойти окольной тропой пешком, прежде чем их откопают. Кроме путешественников с поезда сошли оставшиеся двое пассажиров. В Симбирск вообще мало кто ездил.

— Вот, скажите… — через некоторое время, заскучав по дороге, поинтересовался бывший крестоносец, — мы ведь пришли сюда по зацепке какого-то сумасшедшего старика. Но вы так и не сказали, что или кого мы ищем.

— Мы ищем хозяина церкви в этом городе, который бывал в Англии. У меня есть здесь хороший друг, у которого мы остановимся, и который хорошо знает окрестности.

— Что-то я сомневаюсь, что он православные. Православные редко покидают Россию, посещают только восточную Европу. Например, захолустье, под названием Сербия, — солдат поправил тесемки объемного рюкзака.

При этом он нес на себе винтовку и меч в специальных чехлах, привязав их к телу поверх тулупа. Несмотря на пьянство, Уильям обладал немалой силищей.

— Я тоже так подумал, — отметил профессор. — Если окажется католиком, вам там проще будет внедриться.

Все члены ордена были католиками, туда не брали протестантов, православных, мусульман и других. Можно сменить вероисповедание, как вариант. В остальном суровые догмы не допускали исключений. И пусть сейчас такой религиозной искренности, как в средневековье, мало от кого дождешься, своим основным принципам крестоносцы никогда не изменяли.

Именно поэтому Британская Империя долго была обособлена от их влияния, как только отреклась от католицизма при Генрихе Восьмом. Но в конце восемнадцатого века в связи с потерей Америки, как своей колонии, и угрозы лишиться остальных, они пошли на некоторые уступки, и уже в двадцатых годах девятнадцатого века в Лондоне появилась штаб-квартира тевтонского ордена, имевшая право свободно набирать рекрутов, заодно обращая их в свою веру.

— Ха… я даже «Отче наш» сейчас не расскажу, а вы меня внедриться просите, — фыркнул Уильям.

— А разве вы не молились по утрам и на ночь, когда служили ордену?

— Молился, и что? Это не значит, что я хоть что-то запоминал, бессвязно пробалтывая весь текст.

Михаил не сдержал дружеского смеха, который через секунду поддержал и солдат.

— Да вы не меньший атеист, чем я, — заметил профессор.

— Ничего подобного! — возмутился собеседник. — Просто у каждого своя вера, не более.

Ну да, кому как не бывшему представителю организации, занимающейся религиозной экспансией на протяжении веков, говорить об этом.

— Кстати, а откуда просочились сведения о моих религиозных взглядах? Я публично о них никогда не заявлял.

— У ордена есть записи о вас. Вы ведь пережили нашествие. Впрочем, как и об остальных, кто был в той же ситуации. Ну и перед самым заданием быстро раскопали о вас побольше сведений. Все-таки вам с главнокомандующим встречаться, а его охранка свое дело знает. Вот и мне кое-что подглядеть перед отправкой удалось.

Профессор знал, что он числится в записях о Семнадцатом нашествии. И про подробные характеристики знал. Но вот то, что его проверяли — это нонсенс. Неужели у крестоносцев нет доверия никому, кроме своих?

— Интересно, — задумался Хэммет. — И что же там такого выяснили?

— Церковь вы не посещаете, — начал вспоминать бывший крестоносец. — Да и вообще официально не относиться себя ни к одному из религиозных течений. Ваше окружение коротко и осторожно расспросили, так что раз так написано, то работа была проделана тщательная.

— Что ж, я впечатлен, и даже льстит, что я привлек такое внимание, — хмыкнул Михаил.

До города, казавшегося столь близким, путь занял не меньше часа из-за петляющей неудобной дороги. Но главное, что все-таки добрались.

Захолустье еще то. Пять-семь каменных зданий, лишь два из которых можно назвать большими, а остальное представляло из себя скопления деревянных домов и изб. Мимо сновали закутанные в шубы и теплые шапки люди, нередко в сопровождении ручных медведей. Благо к их присутствию Уильям немного привык.