Владимир Сухинин - Вторая жизнь майора. Агент Ада (СИ)

А дальше шло перечисление всех достоинств этой крали в подробностях с неизменной приставкой ‘ой-ля-ля’.

Когда Ирридар спустился вниз, песня шла по второму кругу за многими столами. При этом поющие мужики в такт постукивали кружками по столу.

Овор был в хорошем подпитии и в очень благодушном настроении.

— “А вот и Дар пришел”, — заметив юношу, обрадовался он. — “Садись, знакомься — это Крул, вон тот — Лей. Мы с ними ходили дикарей щипать за хребет. Знааатное было время!” — протянул он. — “Такие бабы у них горячие, ууу, только страшноватые больно”, — заплетающимся языком проговорил дядька. Потом глянул строго на Ирридара и нелогично добавил:

— Ты чего уши развесил? Мал еще.

— Дядька мы переехали в другой номер, получше, — сообщил новость Ирридар.

— Хорошо, показывай, — охотно согласился с переменной комнат Овор. — Спасибо, ребята. Славно посидели, доброго вам пути и покровительства предков, — попрощался он. В отличном настроении он разделся и лег спать. Проснулся от давно забытого чувства томления тела.

Кто-то осторожно, но умело гладил его там, где кроме него, никто не трогал с того времени, как ему отдали малыша Ирридара на воспитание.

Овор пораженно замер и почувствовал, как кроме рук его трогают влажными горячими губами. Его мужское естество вздрогнуло. А потом решительно и гордо устремилось вверх к звездам и ночному небу.

— Ооо, что у нас тут есть? — услышал он игривый женский голос. Поцелуи пошли вверх по телу, а за ними следом по его телу катились два мягких шара. Овор лежал, боясь пошевелиться. Хорошо, что вчера на ночь он снял пояс с деньгами.

Губы добрались до его губ и впились долгим глубоким поцелуем. А дальше, наплевав на все, он схватил в объятия такое желанное тело незнакомки и предался неуемной страсти, вспоминая, чему его учили в далекой юности фрейлины во дворце.

Утро обещало быть добрым. Я изучил базу "Медицина", меня не мучила Уммара, и Овор принял меня за настоящего Ирридара.

Я надел свою сумку и зашел за Овором. Дядька уже встал и приводил в себя в порядок. С его лица не слезала глуповатая улыбка, а сам он напевал вчерашнюю ‘кралю’.

Я чуть было не заржал, как лигирийский конь, так как понял, что мадам Уммара открыла нашему Овору все свои недюжие таланты.

Овор посмотрел на меня, оглядел мою сумку и выразил свое мнение:

— Хорошая кошелка.

— Это не кошелка, — я даже обиделся. — Это кошелек.

— И много денег там? — добриваясь, спросил он.

— Нет, — ответил я. — Не очень.

Старый пень сразу ухватил суть:

— Так не много или не очень много? — посмотрел он на меня.

— Для кого-то много, для кого-то нет, — равнодушно ответил я. — И, давай, собирайся живее, мы уезжаем.

— Что, договорился с караваном? — поинтересовался он.

— Нет, лошадей достал. Я вниз, закажу завтрак, — постарался я побыстрее уйти от разговора о деньгах.

В общем зале была предотъездная суета. Кто-то ел, кто-то сновал туда-сюда, решая последние дела. Подавальщицы сбивались с ног.

— Мой господин! — услышал я очень знакомый голос за спиной. Почему-то Шиза не показывала Уммару, как опасность. Но я-то считал по-другому.

— Стол для ВАС накрыт, — продолжала она мурлыкать.

Ее счастливое лицо сияло, как Светило или даже ярче. Синяка как не бывало. Я затравленно огляделся. Отступать было некуда: слева стол, справа стол, а позади Уммара.

— Ну, веди, — тяжело вздохнул я и поплелся следом за ней. Когда мы проходили мимо маленького мужичонка, стоящего за стойкой, я услышал злой шепот:

— Сучка, никого не пропускает!

Как оказалось, это был муж Уммары — Рух, хозяин постоялого двора. Уммара, гордо вскинув голову, не обращая внимания ни на что, продефилировала в малый зал, я невольно залюбовался ее походкой, но быстро опомнился и прошел вслед за ней.

Там был накрыт ну просто роскошный стол с дорогой серебрянной посудой, с цветами.

Я величественно прошел к столу под взглядами знакомых рож. Ну, а как без них? Чмокнул Уммару в щечку и сказал:

— Уммара, ты сегодня неотразима.

— Благодаря Вам, милорд, — с улыбкой до ушей, закатив глаза, проворковала прелестница и также как зашла, вышла.

— Что, съели? — я взглядом победителя посмотрел на застывшие лица вчерашних моих линчевателей.