Лорел Гамильтон: Поцелуй теней

– Что случилось? – спросила я.

Я ходила нормально – забыла, что лодыжка у меня вроде бы вывихнута или растянута, пока Гален не напомнил. Эти оба промолчали, и я занервничала.

Они переглянулись. Дойл встал. Он сегодня был в черных джинсах и черных ботинках. Их можно было бы даже принять за туфли, если не знать точно, на что смотришь. Рубашка черная, с длинными рукавами, шелковая и с виду похожая на шелк, переливающаяся на фоне черной кожи Дойла. Чернота наплечной кобуры отлично сливалась с этим фоном. Даже пистолет у него был черный – десятимиллиметровая "беретта", старая модель.

Волосы казались очень короткими, подстриженными почти до кожи, но на самом деле это была его обычная тугая косичка, свисающая сзади и теряющаяся на фоне джинсов. Остроконечные уши блестели серебряными кольцами. Они да еще серебряная пряжка пояса только и нарушали полную черноту. Правда, сейчас у него на одном ухе висела серебряная цепочка с рубином.

– У нас проблема, – объявил Дойл.

– Да, репортеры щелкнули меня с Холодом вдвоем в кровати. Это, можно сказать, действительно проблема.

– Там не просто один репортер, – сказал Холод.

– Я их видела – как стая акул на запах крови. – Я стала запихивать свои вещи в чемодан, лежащий на кровати. – Мне случалось быть предметом внимания СМИ, но не столь интенсивного.

Холод положил ногу на ногу, показав светлые туфли – но не носки. Холод никогда не носит брюк столь коротких, чтобы видны были носки, – это не комильфо. Сшитый на заказ пиджак точно соответствовал брюкам, из кармана выглядывал платочек. Белую рубашку удерживал у ворота серый галстук с серебряной булавкой. Волосы Холод убрал в тугой пучок, открыв чистые и сильные черты лица. Он был ослепительно красив, когда волосы не отвлекали внимание зрителя. Вид у него был уверенный, спокойный – куда девался тот самец, который чуть не раздавил меня ночью в ванной? Но я знала, что этот другой Холод присутствует под надетой маской и ждет разрешения выйти.

Я запихнула последние предметы туалета в чемодан, закрыла его и стала застегивать молнию. Потом посмотрела на ребят:

– Мальчики, у вас вид такой, будто случилось что-то очень, очень плохое. И я еще об этом не знаю. Где все?

Ответил Холод:

– Они охраняют дверь и окно. Пытаются сдержать репортеров, но проигрывают битву, Мередит.

Дойл оперся руками на ночной столик, опустил голову. Толстая коса волос шевельнулась у ног, как верная собака.

– Вы меня пугаете. Говорите, что случилось.

Холод показал на газету, лежащую рядом на столике. Ленивым таким движением, но...

– Это "Сент-Луис пост-диспетч"? – спросила я.

Дойл бросил быстрый взгляд на Холода, который поднял руки, показывая, что они пусты.

– Она должна знать.

– Да, это она, – ответил Дойл сдавленным голосом.

– Я вчера говорила с Барни Дженкинсом. Он сказал, что разоблачит меня как принцессу фейри. Насколько я понимаю, у него слово с делом не расходятся.

Дойл повернулся, оперся на столик ягодицами, сложив руки на животе, так что правая небрежно легла на пистолет. Для него это нервозный жест. Пусть это выглядело угрозой – когда он стоял за спиной королевы, поглаживая пистолет, – и даже было ею, но все равно это был нервозный жест.

Я подошла к столу:

– Парни, а что за важность? Дженкинс – мудило, но врать напрямую он не станет, тем более в "Пост".

– Прочти и скажи потом, что нам не о чем беспокоиться, – предложил Дойл.

На первой полосе – фотография меня и Галена в аэропорту. Но остановила мои глаза газетная шапка:

ПРИНЦЕССА МЕРЕДИТ ПРИЕЗЖАЕТ ДОМОЙ НАЙТИ СЕБЕ МУЖА

И под фотографией – шрифтом помельче:

"Это не он?"

Я повернулась к Дойлу и Холоду.

– Дженкинс мог строить догадки. Мы с Галеном знали, что в аэропорту были фотографы. – Я посмотрела на них, но они оставались все в том же трауре и тревоге. – Да что с вами такое? Нам всем случалось попадать в газеты.

– Не так, – заметил Холод.

– То ли лучше, то ли хуже, – добавил Дойл. – Прочти статью.

Я начала пробегать статью, но споткнулась на первом же абзаце.

– Гриффин дал интервью Дженкинсу! – ахнула я и вынуждена была сесть на край кровати. – Да поможет нам Богиня.

– Вот именно, – сказал Дойл.

– Королева уже говорила с нами. Она проследит, чтобы он понес наказание за злоупотребление твоим доверием. И назначила на сегодня на вечер пресс-конференцию, – сообщил Холод.

– Пожалуйста, прочти статью, Мередит, – напомнил Дойл.

Я прочла статью. Прочла дважды. Меня возмутило не то, что Гриффин сообщил личные подробности, но что он это сделал без моего разрешения. Он мою личную жизнь сделал достоянием всех и каждого. У сидхе довольно причудливые правила насчет неприкосновенности частной жизни. Мы не так ценим интимные секреты, как люди, но за нашей личной жизнью следить не принято. За это когда-то полагалась смертная казнь. Для Гриффина это "когда-то" может оказаться здесь и сейчас. Королева сочтет болтовню с репортерами совсем не комильфо. В общем, я сидела на кровати, уставившись в газету, но не видя ее. Потом подняла глаза на моих спутников.