Мара Полынь - Плачущий король

— Благодарю, Диардейси. Уже иду, — Тиантей выскользнула из его объятий и, не оборачиваясь, ушла в древо. Диардейси бросила неодобрительный взгляд на Рина и поспешила следом. Ну да. Диардейси. Экономка. Взять у неё ключи. Рин провёл пальцем по губам, словно пытаясь удержать воспоминание о поцелуе. Вечером они продолжат — это было обещание. Он улыбнулся. А сейчас нужно поторопиться за Диардейси и взять у неё ключ от оружейной комнаты.

— Рин, — тихий шёпот вырвал его из дрёмы. — Рин, ты меня не дождался?

Он встрепенулся и открыл глаза. Над ним склонилась Тиантей в ночном халате, скрывавшем ровно столько, сколько нужно, чтобы ещё сильнее подстегнуть воображение. Рин обнял её за талию и притянул к себе. Их губы встретились. Он провёл кончиками пальцев по её плечу, сбрасывая халат и лямку ночной рубашки, по второму плечу; зарылся лицом в её грудь. Бархатная кожа была такая нежная, такая приятная на ощупь. И едва заметно пахла какими-то весенними цветами. Ландышами? Тиантей едва слышно вздохнула в предвкушении, потянулась к пуговицам его рубашки и вдруг замерла.

— Ты не переодевался? — полуутвердительно-полувопросительно произнесла она.

— Нет. Кажется, нет, — пробормотал Рин. Какая разница, свежая одежда на нём или нет? Он прильнул к её соску.

— Ты не ходил в оружейную? — Тиантей упёрлась руками в его плечи и заставила посмотреть в глаза. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить вопрос и сформулировать ответ. Ну да, если он сейчас в дневной одежде и она не пропахла потом, значит, он не тренировался.

— Нет.

— Почему?

— Я… — Рин напряг память. Действительно, почему он не пошёл в оружейную? Хотя это неважно. — Не помню, — он попытался опять поцеловать Тиантей, но она резко отстранилась и, вскочив с кровати, запахнула халат.

— Рассказывай, — потребовала она, но Рин лишь непонимающе посмотрел в ответ. — Весь свой день, с самого утра, — уточнила Тиантей. Она взмахнула рукой и по углам зажглись светильники. Только теперь Рин понял, что до этого, оказывается, было темно. — Не опуская подробностей.

Она ещё раз посмотрела на него и начала расхаживать по пушистому ковру, следуя его вьющимся узорам:

— Приступай.

— Утром меня разбудила горничная, — послушно начал Рин. Каждый раз, когда Тиантей произносила что-либо в приказном тоне, его разум окутывало странное оцепенение, не дающее даже подумать о том, что можно не выполнить приказ. — Она принесла завтрак, открыла окна. Я сходил в туалет, умылся. Она приготовила одежду, сказала, что ты передала, чтобы я осмотрелся в древе, пока ты занята. Я позавтракал, переоделся. Пошёл гулять, — он запнулся, пытаясь восстановить в голове маршрут своих бесцельных блужданий. — Обошёл несколько ярусов. Поднялся на смотровую площадку. Там меня нашёл дворецкий, сказал, что ты будешь обедать через час, и мне нужно переодеться. Он показал, где малый обеденный зал, и проводил до моих комнат…

— Стой. Зачем он тебя провожал? — Тиантей остановилась.

— Я не был уверен, что найду дорогу, и дворецкий предложил свою помощь. Я не стал отказываться.

— Ладно. Продолжай, — Тиантей вновь начала кружить по ковру, но Рин видел, что она хмурится и кусает губы. Что-то в этой части про дворецкого ей не понравилось. Понять бы ещё что. Может, раньше он очень хорошо знал это древо?

— Я переоделся, подождал назначенного времени и вернулся в зал. Там мы пообедали. Потом немного прогулялись, на балконе мы целовались, и ты сказала, чтобы я взял у экономки ключ и сходил в оружейную комнату и тренировочный зал. Потом пришла экономка, и ты уехала. Я вернулся в комнату… — Рин опять запнулся. — И, кажется, опять заснул. Потом ты вернулась и сейчас устроила мне допрос, — он замолчал.

— Ты помнишь, как заснул?

Рин нахмурился, вспоминая.

— Нет.

Тиантей сделала ещё круг, о чём-то размышляя:

— Как зовут дворецкого?

Проклятье, он надеялся, она не спросит.

— Ллерт… Ллартани… — как-то похоже, но как точно? Имя всё никак не хотело поддаваться.

— Ллериатани. А экономку?

— Дара… Дериадэ… — Рин вздохнул и посмотрел на свою госпожу. На её лице быстро сменялись эмоции: беспокойство, задумчивость, злость, что-то ещё, для него неопределимое.

— Диардейси.

— Диардейси, — согласился он.

— Почему ты мне не сказал?

— Не сказал что?

— Что ты продолжаешь забывать, — теперь Тиантей смотрела на него неотрывно.

— А разве это не нормально?

— Нет. У тебя прекрасная память. А провалы в воспоминаниях — один из признаков того, что ты всё ещё болен. Это очень плохой знак.