Карл Вагнер: Последний из рода [Закат двух солнц]

Отрыгнув так, что пламя костра едва не потухло, Двасслир встал и потянулся, облизывая пальцы, отер рукой рот, затем вычистил руки горстью камешков. Когда великан выпрямился, Кейн увидел, что в нем не пятнадцать, а все восемнадцать футов. Двасслир лениво повертел остатки козы.

— Больше не хочешь? — поинтересовался он. Кейн помотал головой, еще занятый своими ребрышками. Открутив последнюю оставшуюся ногу, великан уселся на прежнее место и со вздохом принялся ее обгладывать.

— Догонялки — неподходящая игра для этих мест, — заметил он, жуя. Сомневаюсь, чтобы ты мог тут поймать какую-то дичь. Единственной доступной тебе добычей оставался бы только твой конь, по крайней мере, пока ты не доберешься до долины, лежащей к востоку отсюда.

— Я уже подумывал, не съесть ли мне коня, — признался Кейн. — Но пешим я, наверное, не смог бы одолеть эту пустошь.

Двасслир презрительно фыркнул. Для великанов животные — в том числе и лошади — не более чем объекты различных забав.

— Вот она — слабость вашей расы! Отбери у человека его костыли… и он уже не в силах выстоять один против всего мира!

— Ты слишком все упрощаешь, — возразил Кейн. — Человечество будет господствовать в этом мире. Я видел, как всего за несколько столетий наша цивилизация от настоящего варварства поднялась до империй, могущественных и обширных. Города, поселки, фермы. Мы — самая стремительная из всех цивилизаций, вспыхивавших на поверхности Земли.

— Единственно за счет того, что построили свою цивилизацию на руинах старинных городов. Человеческая цивилизация — паразит, этакий пестрый нарост, выросший на останках мертвого гения. И именно ему обязанный своей живучестью!

— Старшие, мудрые расы, я признаю и восхваляю вас, — заметил Кейн, говоря куда-то в пространство. — Но выжило человечество, а не вы. И лишнее подтверждение человеческой изобретательности я вижу в том, что мы сумели воспользоваться знаниями дочеловеческих цивилизаций, которые не смогли сохранить себя. Так вырос на моих глазах Керсальтиаль — из рыбачьей деревушки он превратился в величайший город в мире. Вновь открытая древняя мудрость помогла человечеству дойти до нынешнего уровня цивилизации.

Двасслир разгрыз берцовую кость и высосал мозг.

— Цивилизация! — передразнил он. — Ты хвастаешь так, как будто думаешь, что ваше ученичество завершено. Это только прямое следствие человеческой слабости! Человек слишком немощное, слишком плебейское существо, чтобы жить в таком окружении. Ему бы следовало не кичиться, а учиться. Мой народ учился жить в реальном мире, учился сливаться, срастаться с ним. Нам не нужна цивилизация.

Человек — калека, который гордится своим уродством, выставляет напоказ свои язвы. Вы прячетесь за стены вашей цивилизации только потому, что не в силах стать частью мира, слиться с природой, слиться с тем, что вас окружает. Вместо того чтобы жить в гармонии с миром, человек прячется за своей цивилизацией; проклинает и ненавидит истинную, настоящую жизнь, отрекшись от мира, дабы оправдать собственный провал. Учти, что мир не будет терпеть вечно ваши поношения, и настанет день, когда человечество будет сметено с лица земли, как ему и подобает!.. И даже ты, Кейн, ты, который известен как самый опасный человек на свете, — мог бы ты выжить в этой пустыне и пройти ее из конца в конец без своего коня, одежды, оружия? А я — могу!.. Мой народ старше. Мы уже рожали детей и убивали коз, когда человеческий бог, таясь в самых темных тенях, играл в свои дурацкие игры, лепя человечков из останков чудовищ. Появись люди в те времена, когда мой народ был еще юн, цивилизация спасла бы их не лучше, чем яичная скорлупа! Та Земля была дика и сумасбродна — не чета нынешней. Мои предки вызывали бури, смерчи, ураганы, которые могли смести и сравнять с землей все ваши города, как сметает ветер мертвые листья с деревьев! Один на один они сражались с тварями, которых люди уже не застали: саблезубые тигры, пещерные медведи, мамонты и многие другие, чья сила и жестокость неведома в нынешний полудохлый век. Мог ли человек выжить в ту суровую эпоху? Сомневаюсь, чтобы его в те времена спасли хитрости и уловки!

— Вероятнее всего — нет, — кивнул Кейн. — Но ведь твой народ имеет перед моим весьма заметные преимущества. — Теперь следовало быть осторожным и не зайти слишком далеко. — Если бы мой шаг был так же широк, как твой, мне скорее всего не понадобился бы конь, чтобы пересекать пустоши. Хотя мне кажется, найдись на свете животные, подходящие вам по росту, ты не кривил бы так презрительно рот. И если бы я мог с той же легкостью, с какой ломаю сухие ветки, разорвать пасть льву, мне не нужен был бы меч. Твоя похвальба ничем не лучше моей: ты совершенно забыл, что ваши размеры дают вам фору перед всеми опасностями на свете. Кто же отважнее: один из твоих предков, голыми руками душащий пещерного медведя, который не так уж и превосходит его ростом и силой, или человек с копьем, убивающий тигра — зверя, во много раз сильнее его?