Ирина Богатырева - Жити и нежити

– Пардон? – растерялся Юлик.

– А правда, что вы скоро уедете? Навсегда? – не дав ему возможности опомниться, ошарашила его вопросом Юлия.

– Мы? Кто это мы?

– Вы все. Компания ваша.

– Что вы, Юля…

На сцене врубили колонки, и полилась музыка: «На гряной неделе русалки сидели, и-ой, рано, ра-ано», – полились звонкие, сильные девичьи голоса с выкриками в конце фраз.

– А пойдёмте-ка лучше послушаем! – обрадовался Юлик.

Юля сморщила нос.

– Вот всегда вы так! Обещайте мне хотя бы, что сегодня будете прыгать со мною через костёр.

– С вами? С вами хоть в огонь, хоть в воду, нежнейшая Юлия!

Он галантно протянул ей руку и состряпал самую преданную физиономию. Юля покачала головой.

– Вот всегда вы так, – повторила она, подала ему узкую ладошку, и они вместе припустили вниз с холма.

Натужно фыркая, катафалк дотащился до поляны и, выгрузив нас, укатил на стоянку. Панки, подхватив вещи и детей, растворились в толпе. Мы же прошли совсем немного в глубь лагеря, и вдруг попали в свою среду: откуда ни возьмись нарисовался Виксентий и те, кого я не знала, но кто знал и Дашу, и приезжих сибиряков. Беспрестанно слышались возгласы, ахи, все лезли друг к другу обниматься.

Мы оказались в самой гуще толпы, и это человеческое коловращение, цветное, яркое, эмоциональное, норовило меня засосать. Меня замутило, голова закружилась, и я легла на землю, ничуть не заботясь тем, что меня затопчут. Но меня не топтали, меня обтекали, словно я была камнем. Я закрыла глаза.

– А что за фестиваль? В честь чего? – спрашивали рядом.

– Да он давнишний, – объясняла Даша. – Уже лет пять. Или шесть…

– Шесть! – кричали сбоку.

– А, ну вот, люди знают. Я всего четвёртый раз, на первых не была.

– А тут все язычники, да?

– С чего ты взял?

– Ну как же, Купала…

– Да это потом прикрутили. Сначала был просто фестиваль. Музыка, выступления… А потом орги поняли, что просто так – это скучно, это как везде, и можно так всю жизнь делать. Нужна идея. И вот она: фест ведь когда? В самый длинный день в году. Вот и решили…

– Это не случайно, – глубокомысленно изрёк кто-то. Кажется, появился тут только что – тень упала на меня.

– Чего?

– Ничто в мире не случайно. И фест делали правильно, поэтому он не случайный. В правильное время делали.

И ушёл, солнце снова полыхнуло в глаза. Я открыла их, щурясь: над головой сияло безоблачное, голубое небо. Голоса доносились будто бы ниоткуда. Потом послышались какие-то крики и одобрительные возгласы.

– Эгей, это чего там! А я? – всполошилась Даша и убежала.

Я села. Голова уже не кружилась. Оказалось, что лежу почти на дороге, а в стороне, под тенью тента собралась толпа, туда и упрыгала Даша. Вялое любопытство толкнуло меня подняться и подойти тоже. Кажется, я начала приходить в себя.

В центре круга шла демонстрация военной мощи. Там сидели Виксентий и Вальдемар. Перед Виксентием была красивая чёрная коробка с его личным вензелем на крышке, с узорами на боках и хитрым замко́м; она была полна жёлтых варганов, как золотых талеров. У Вальдемара коробочки были попроще, зато их было много, и коллекция в них хранилась побогаче. И вот они доставали свои сокровища, раскладывали их на коврике перед собой, брали по одному из чужих кучек, глядели на свет, играли, проверяя звук, причмокивали и что-то себе соображали. Так некогда на торгах в Риме меняли золотые деньги из разных концов Империи. Толпа сопровождала происходящее возгласами, но никто не вмешивался, к варганам тянуться даже не решались. Видимо, эти двое были кем-то вроде жрецов или племенных вождей. А чуть поодаль стоял молодой человек и смотрел на происходящее, и не надо было обладать особыми способностями, чтобы по одному его взгляду догадаться, что именно он сделал все эти варганы. Смотрел спокойно, еле заметная улыбка всезнания играла на его губах. Виксентий и Вальдемар тоже никак не проявляли своих эмоций, и только по реакции зрителей становится ясна вся напряжённость происходящего.

– Ага! – Даша протолкалась к ним. Судя по тому, как смело она это сделала, в иерархии этого сообщества она занимала место, близкое к вождям, – что-нибудь вроде матроны племени. Прав у неё было много, но признавали их не всегда. – Меняетесь? А меня, значит, никто не позвал?

Она присела на корточки, быстро оценив ситуацию: несколько инструментов были отложены с обеих сторон, а один, самый ценный, как камень преткновения, лежал посредине, – и пошла в атаку.

– Дружище, – обратилась она к Виксентию, – я только сегодня утром подарила точно такой же варганчик на соль, – и сцапала центральный инструмент. – А мне сегодня на концерте играть. Ты же не дашь мне остаться с пустыми руками?