Елена Лир - Точка искажения

Единственным, кто игнорировал Эйлин все это время, был Реннен.

В ту злосчастную пятницу всех эвакуировали из академии, и в суматохе они так толком и не поговорили. Неужели история повторяется? Если Реннен думает, что может появляться в ее жизни и исчезать без объяснений, когда вздумается, то не на ту напал. Эйлин больше не робкая девочка-подросток, считающая себя недостойной прекрасного принца… И все равно от страха, что Реннен оставил ее, тоскливо щемило сердце.

Психотерапевт, к которому она ездила два раза в неделю, во время каждого сеанса убеждал Эйлин прекратить жить прошлым. Старая песня про корни проблем из тяжелого детства. Даже ночные кошмары он рассматривал как следствие болезненно низкой самооценки и отсутствие взаимопонимания в семье.

— Например, этот ваш Санктум… Желание иметь всемогущего защитника вполне нормально для человека, не верящего в свои силы. Но мы-то с вами знаем, что никакой магии не существует. Только работа над собой может стать залогом будущего успеха.

В такие минуты Эйлин с трудом подавляла в себе желание взять пригоршню тепла из горевшего в кабинете камина и натравить на мозгоправа стаю крыс… конечно, не таких жутких, как в лабиринте. До сих пор она в мыслях возвращалась туда, по привычке переигрывая события, почти каждую ночь заново погружалась в удушливый кошмар.

Но в целом врач рассуждал логично, поэтому Эйлин молча кивала и продолжала к нему ходить. А еще во время визитов она без стеснения могла говорить о Реннене. Докатилась: обсуждает свои сердечные дела с совершенно чужим человеком. По поводу Торса доктор высказался однозначно: отношения с таким неуравновешенным парнем не принесут сиюминутного счастья ни ей, ни ему. Но если Эйлин действительно неравнодушна к Реннену, то стоит набраться терпения.

Она не призналась, что терпение давно иссякло.

Оконное стекло звякнуло. На карнизе примостился стриж. Эйлин приоткрыла створку, и птица, залетев в комнату, приземлилась на краешек стола; черные перья лоснились, словно покрытые смолой. Наконец-то!

Эйлин отвязала миниатюрную коробочку от лапы и выпустила стрижа на волю.

Внутри на крохотном клочке бумаги вместо буквенно-цифрового кода оказалась лишь короткая фраза: «Обязательно верни!» Под бархатной подкладкой лежал насильно втиснутый перстень-печатка, упиравшийся в стенки. Наверное, это и есть ключ. Интересно, сильно ли влетит Беренгару за такую проделку? Эйлин надеялась, что перстень принадлежал принцу, а не был «тайно позаимствован» у кого-нибудь.

Выпуклость на кольце идеально совпала с выгравированным знаком на сейфе. Раздался щелчок внутреннего механизма, и дверца бесшумно отворилась.

Внутри лежали папки с бумагами, небольшая шкатулка и две газетные вырезки. Первая, слегка помятая, — из лондонского «Таймс»: в Афинах арестован недавно овдовевший медиамагнат Ульрих О’Трей. Его обвиняли в промышленном шпионаже и неуплате налогов. На днях пройдет слушание о его выдаче в Шотландию по международному ордеру. Во второй, из «Ока Аттикара», сообщалось о грядущих перестановках в политической верхушке магического мира. Подробности расскажет регент Бранфилд на ближайшей пресс-конференции.

Значит, вот как это работает. Эйлин вспомнила о похожих случаях, когда с мировой сцены внезапно исчезали могущественные политики и олигархи. Интересно, многие ли из них вели двойную жизнь?

Она принялась за папки, начав с самой тонкой. Внутри лежала копия чистосердечного признания господина Зоркина, «вступившего в преступный сговор с Агатой О’Трей». Судя по записям, о тайном заговоре он имел весьма смутные представления. Его роль свелась к внесению изменений в список персонала, обслуживавшего бал, так, чтобы герцогиня могла попасть в академию в качестве помощницы флористки. Однако чуть позже по неизвестной ему причине О’Трей потребовала устроить несчастный случай для студентки Лавкрофт. Зоркин решил тянуть время и в итоге включил Эйлин в финал ежегодного турнира, где якобы собирался «легко ранить госпожу Лавкрофт, ничего более — и таким образом спасти ее жизнь».

Эйлин долго смотрела на текст, пока буквы не расплылись. Выходит, Агата тоже рассмотрела ее тогда, на балу, и расслышала фамилию. А позже, столкнувшись еще раз, испугалась, что случайная студентка узнает ее. Так и случилось. Что же, стоит поблагодарить господина Зоркина за трусость. Эйлин не верила, что у бывшего куратора были иные причины, помешавшие исполнить приказ.