Фиона Макинтош: Месть

Из открытого окна донесся прелестный голос Саллементро. Менестрель выбрал любимую балладу Элиссы, написанную после того, как он впервые увидел молодую женщину. Элисса стояла на балконе, готовясь увидеть казнь своего возлюбленного…

Мужа. Из всех, кто пришел в тот день на площадь, об их свадьбе знали только Саксен и Клут. Сама Элисса, разумеется, не потрудилась сообщить об этом, когда ее схватили в лесу. Да и какая теперь разница? Тор мертв. Ее сын мертв. Ей оставалось или покончить с собой, или принять эту новую жизнь во дворце. Проблема заключалась в другом: когда Элисса спрашивала себя, почему заставляет себя жить дальше, ей ничего не приходило в голову.

Саксен и Саллементро утверждали, что никогда не потеряют надежду. Элисса с удивлением узнала, что Саллементро тоже один из Паладинов… но какой в этом смысл, если Тор погиб? Нет Тора – не может быть и Триединства. Правда, никто толком не знал, что это такое, но ясно было одно: Тор был его частью, и заменить его никто не мог.

Если бы только удалось сохранить Писания Нанака! Элиссе так и не представилось возможности прочитать вторую книгу, но она не сомневалась: именно в ней написано то главное, что надо знать об Орлаке. Лисе говорила Тору, что мстительный бог вернется в Таллинор, поскольку намерен завершить начатое.

В этой комнате, за окном которой заливался Саллементро, где лежала Джайн Элкин, чье лицо было искажено болью родовых схваток, откровение Нанака казалось ей обычной книжной историей. Раньше при одном виде этих букв Элиссу охватывала дрожь: она знала, что читает о событиях, которые действительно происходили. Но теперь книги для нее потеряны – как потеряны Тор, Соррель и друзья из Сердца Лесов.

Лисе тоже исчезла из ее жизни. И не только ее. Строго Говоря, Элиссе таинственная женщина не являлась ни разу, странно, не правда ли? Только ей одной из всех, кто имел отношение к этим поискам…

Элисса тряхнула головой, снова отгоняя мысли, которые так долго ее беспокоили. Поиски Триединства закончились. Если нет Тора, какой смысл искать остальных?

Схватки у Джайн стали чаще и сильнее.

– Зови повитуху, Элса, – скомандовала Элисса. – Наверно, она сейчас в кухне, набивает свой мерзкий рот. Твоя хозяйка вот-вот родит.

К счастью, повитуха не заставила себя ждать. Она оттолкнула Элиссу – похоже, женщина не поверила служанке и желала увидеть все собственными глазами. Можно не сомневаться: она вернулась не из жалости или сочувствия к роженице, которая никак не могла разрешиться от бремени, а из любопытства. Или ради корысти?

– Она готова разродиться, но очень ослабла, – осторожно заметила Элисса.

Губы повитухи изогнула хмурая ухмылка.

– А я-то думала, что она уже остывает у себя в покоях. Ну ладно, за живого младенца и плата больше… Попробуем.

Когда ребенок Джайн Элкин покинул материнское лоно и завопил, Элисса увидела, точно наяву, как Инквизитор Гот, ликуя, ногами разгребает листву и ветки, прикрывающие тельце ее сына.

Кто-то потянул ее за плечо. Элисса очнулась и увидела, что Элса плачет, а Джайн Элкин протягивают крошечный сверток.

– Сын, – лепетала Элса. – Надо сказать господину. Сегодня вечером он будет самым счастливым человеком в Тале…

Девушка отвернулась и шепотом, чтобы никто больше не услышал, добавила:

– … Благодаря вам.

– Иди быстрее и сделай все, что должна, – откликнулась Элисса. Она тоже не хотела, чтобы кто-нибудь знал, как она помогла мальчику появиться на свет.

В то время как Элиссандра Квин переворачивала младенца в утробе матери, король и королева готовились к утренней верховой прогулке.

Пока конюх проверял стремена, Найрия распрямила спину и вдохнула прохладный воздух раннего осеннего утра. Как она любила это время года! Королева уже представляла, как скачет по полям в окрестностях Тала, по отвердевшей от мороза траве, дразня Лориса и точно зная, что его коню никогда не догнать Фрейсина. Конечно, он, как всегда, бросится в погоню – но, конечно, конечно, позволит ей выиграть… И она любит его за это.

Размышления Найрии прервал пронзительный крик. Королева посмотрела в сторону дворцовых ворот и заметила стражника, который тащил за руку тощего мальчугана. Малыш упирался, но силы были неравны.

– Что случилось? – крикнула королева.

– Ваше величество, – стражник поклонился, – кто-то привязал этого ребенка к воротам перед дворцом прошлой ночью. Мы обнаружили его только час назад, во время смены караула.