Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

Поскрипывание не прекращалось, и он наконец узнал звук: так обычно скрипит неторопливо катящаяся повозка.

Итак, он лежит в повозке, в старой, битой непогодой колымаге, и его куда-то везут. Но куда и зачем?

Что ж, видимо, есть всего лишь один способ узнать об этом - спросить у возницы.

Он открыл рот и попытался заговорить. Однако членораздельного звука не последовало. Лишь сухое шуршание. И Маллед понял, часть боли, которую он испытывал, следовало отнести на счет нестерпимой, обжигающей горло жажды. Кузнец попробовал приподняться и выдавить нужные слова. Ценою огромных усилий он произвел хрип, в котором можно было угадать одно слово: “Воды!”

Затратив все силы на попытку заговорить, Маллед рухнул на одеяло и уставился в синее, синее небо. Скрип, однако, прекратился.

Заступник услышал топот ног и бормотание, затем что-то заскреблось о доски, и, наконец, в поле зрения возник темный силуэт, застив собой большую часть неба. В этой неясной вначале тени Маллед скоро распознал человеческое лицо.

- А глаза-то раньше были закрыты, - пробормотал человек.

Маллед моргнул и разжал губы, предпринимая очередную попытку заговорить.

От изумления незнакомец выкатил глаза и отшатнулся, исчезнув из пределов видимости.

- Вы живы! - воскликнул человек. - Вы живы, клянусь Веванисом!

Маллед в ответ глухо захрипел.

- Вы, видать, от жажды помираете, чтоб мне сдохнуть! - Человек куда-то заспешил, и Маллед услышал стук металла о дерево. - Подождите. У меня здесь только пиво, прошу прощения. Вам, наверное, хотелось бы водицы, но - чего нет, того нет. Может, выпьете дождевой? Конечно, выпьете! Жаль, её совсем немного.

С этими словами человек снова появился, и Маллед почувствовал на своих губах пропитанную водой ткань. Он схватил ткань ртом и принялся сосать.

Боль утихла, хотя совсем не намного. Но все же это позволило смежить веки и погрузиться в сон.

Проснувшись, Маллед обнаружил себя все в той же повозке, боль была по-прежнему сильной, и ему, как и раньше, хотелось пить. Но все же он чувствовал себя несколько лучше.

Теперь над ним склонились три человека - двое мужчин и женщина. Женщина держала у его рта чашку, и Маллед ощутил на языке вкус воды. Чуть приподняв голову, он с жадностью проглотил драгоценную влагу, боясь пролить хотя бы каплю. Чьи-то руки скользнули вниз, чтобы поддержать его голову.

Через несколько мгновений он уже сидел в старенькой деревянной повозке посреди небольшого мощеного двора. Здания вокруг были ему не знакомы.

- Где я? - спросил кузнец.

- В Назеди, - ответил мужчина. Это был возница, который первым открыл, что его груз ещё жив. - На постоялом дворе, где хозяйка Игибир.

Маллед недоуменно заморгал - и тотчас его пронзила боль. Веки словно жгло огнем. Впрочем, остальные части тела тоже болели. Хотя и не так сильно, как до этого.

- Но каким образом? - простонал он.

Возница беспомощно посмотрел на двух других, затем снова перевел взгляд на Малледа.

- Жрецы подрядили меня доставить вас в поселение Грозеродж. Это где-то к юго-западу от Бьекдау по дороге в Зелдау. Я должен был доставить вас какой-то Анве - жене кузнеца. Думаю, для похорон, - объяснил возница. - Жрецы сказали, мол, так через оракула велели боги. Я был почти что в Назеди, когда вы… когда я увидел, что вы не померли. После этого я привез вас сюда и позвал жреца с лекаршей.

Маллед вгляделся пристальнее - второй мужчина был облачен в мантию жреца.

- Пришна, наверное, любит вас, - улыбнулась женщина. - Вы должны были умереть, однако я никогда не видела такого быстрого и полного заживления ожогов.

Пришна, богиня лекарского искусства и исцеления, наверняка была среди луножителей, которые приняли его сторону. На нем раны всегда заживали очень быстро. Маллед вспомнил тот сон, в котором беседовал с Самардасом. Тогда голос сообщил, что боги одарили его способностью к самоисцелению. Может, это был все-таки не сон?

- Да, Пришна меня просто обожает, - пробормотал Маллед, слегка разжав губы. Они казались уже не такими растрескавшимися и болели не столь сильно.

- Наверняка, - согласился возница. - Вы даже не дышали. Я готов в этом поклясться!

- Но зато сейчас он дышит, - поспешила заявить лекарша, - и при этом, очевидно, испытывает сильнейшую боль. У меня есть кое-какие бальзамы, способные облегчить страдания. - Достойная женщина раскрыла большую, тяжелую на вид сумку и стала в ней копаться.

- Оракулы… - произнес Маллед, глядя на возницу, - …они снова говорят?