Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

Грауш снова откинулся на спинку кресла.

- Все это, конечно, прекрасно, - продолжал он после некоторого раздумья, - до поры до времени. Но люди желают видеть во главе Империи не Председателя, а Императора. Убежден, оракулы смогут сообщить волю богов, после того как дали нам понять, что голова Шуля должна появиться на колу. Надеюсь увидеть её там очень скоро. Но, как бы то ни было, нового Императора они пока не назвали. Кроме того, никто не уверен, что им следует доверять после столь долгого молчания. Именно поэтому Шуль ещё жив.

- Не могу представить, что кто-то способен не верить богам, - пробормотал Дузон.

- Создается впечатление, - кивнул в знак согласия Грауш, - что весь мир просто сошел с ума. - Зейдабар подвергся нападению и был спасен лишь в последнюю минуту. Даже солнце погасло на целую триаду! Луна Баэла исчезла с небес, спаленная таинственным лучом. Не только Имперский Совет, но и Императорская семья расколоты изменой. - Лорд в упор посмотрел на Дузона. - В этих условиях нам необходим Заступник, милорд. Нам нужен человек, вокруг которого мы могли бы сплотиться, кому могли бы воздать хвалу за избавление от врага. Заступник должен являться людям, дабы те могли приветствовать его. Нам необходим живой Заступник, а вовсе не обуглившийся труп.

Он снова склонился над столом и напористо произнес:

- Нам нужны вы, Дузон! Половина вернувшихся солдат готова поклясться в том, что вы - Богоизбранный Заступник. Они утверждают, вы спасли их всех после того, как был убит Балинус. По их словам, для победы над олнамцем вы творили чудеса.

Лорд Дузон беспомощно посмотрел в сторону сидевшего у окна Вадевии.

- Оракулы пока об этом ничего не говорили, - пожал плечами жрец, - и очень сомневаюсь, что они вообще выскажутся по этому поводу. Что же касается Малледа, то он, я уверен, не стал бы возражать против того, чтобы вас объявили Богоизбранным Заступником. Он постоянно стремился скрыть, что отмечен богами.

- Но оракулы… - запротестовал Дузон. - Разве они не скажут в конце концов правду?

- Не думаю, что это произойдет, - молвил Вадевия. - Они уже распорядились в отношении Малледа. Вам следует отослать его тело домой к жене. И обратите внимание, они не называли его Заступником. Они говорили о нем просто как о Малледе, сыне Хмара.

- Но что, если кто-нибудь прямо спросит богов, кого они избрали Заступником?

- Боги всегда могли промолчать, когда это их устраивало.

Против такого заявления возразить Дузону было нечего. Он посмотрел в окно и поднялся, чтобы предстать перед Имперским Советом.

Сначала вернулась боль.

Маллед не знал, как и когда произошел этот переход. Все, что случилось между его полетом в пустоте и этой секундой, совершенно выпало из памяти. Однако он был уверен, что между двумя его состояниями прошло довольно много времени.

Болело все. Тело было сожжено - казалось, с него содрали кожу. Маллед ничего не видел - глаза были сомкнуты, а покрытые толстой коркой веки слиплись. И, к слову, он не спешил их открывать.

Кузнец ощущал тем не менее какую-то тряску. Он лежал на чем-то твердом, колеблющемся из стороны в сторону и вибрирующем. Через каждые несколько секунд неведомая сила подбрасывала Малледа в воздух. В эти мгновения постоянная боль становилась абсолютно невыносимой.

Он сохранил способность слышать. Среди окружающих его звуков самым различимым было глухое поскрипывание дерева. А когда толчки были особенно сильными, до его слуха доносился плеск воды и изрыгающий проклятия мужской голос. Не лишился Маллед и обоняния. Пахло прохладным воздухом и влажным деревом. Эти запахи сдабривались легким ароматом навоза.

Так он лежал несколько минут, мечтая лишь о том, чтобы прекратилось движение, затихли звуки и исчезла боль. Затем он подумал, что если откроет глаза и попробует пошевелиться, то ему станет лучше.

Преодолевая боль и сопротивление век, он чуточку приоткрыл глаза.

Его ослепил яркий свет дня, и он тотчас вновь смежил веки.

Затем медленно и осторожно снова приоткрыл глаза и увидел прямо над собой сияющее нетронутой голубизной летнее небо.

Мир качнулся, и Маллед увидел четкие, ровные края небосвода.

Ему вдруг пришло на ум, что это не края небосвода, а боковые стенки гроба. Двигаться ему по-прежнему не хотелось, но ещё меньше хотелось быть похороненным заживо. Поэтому он заставил себя немного повернуть голову.

Так и есть. В каких то дюймах от его лица проходила деревянная доска. Но если это был гроб, то на его изготовление, видимо, пошел старый материал - доска оказалась потемневшей и пропитавшейся влагой, со множеством пятен, весьма застарелых и совсем свежих. Кроме того, Маллед заметил, что лежит не на голых досках, а на потертом шерстяном мрачно-коричневого цвета одеяле.