Дарья Иволгина - Степная дорога

Соллий вздохнул.

– Зрение тут не при чем, брат Гервасий. Сам ведь учил меня: все люди перед Отцом одинаковы, а разнятся обличьем только ради удобства. У нас с тобой глаза круглые и приспособлены для чтения книг, а потому и близоруки. Люди же степей узкоглазы и поэтому хорошо зрят на дальние расстояния; а мошки у себя под носом иной раз и не различают…

Брат Гервасий только хмыкнул.

– А знаешь ли что, Соллий, – проговорил он вдруг, – ведь этот всадник – женщина. Гляди, косы, шелковый платок…

Пока Соллий и брат Гервасий всматривались в неожиданного всадника, гадая, кто он и с какой целью несется сюда во весь опор, остальные их спутники стояли молча, хмуро уставясь в землю. Словно скот, подумал Соллий, поглядывая на них с невольным раздражением, которого сам стыдился. И ничего поделать с собой не мог. Соллий вырос в светлой, полной надежды и милосердия вере Близнецов. Никогда он не знал над собою принуждения, а если и подчинялся наставникам или брату Гервасию, то исключительно по доброй воле. Божественным Братьям Соллий служил с любовью чистой и истовой и твердо усвоил: истина делает человека свободным. По незрелому разумению Соллия, никакая неволя не должна сгибать человека и никакому принуждению не сломать дух истинно верующего. Веры от человека не отнять – ни кнутом, ни голодом, ни непосильной работой. Ни надсмотрщик, ни кандалы, ни злая судьба – ничто и никто не волен над истинным светом. Но эти люди не выглядели светоносными сосудами – как называл истинно верующих тот же брат Гервасий. Они представлялись Соллию сосудами отчаяния, боли, тупой покорности.

Брат Гервасий и Соллий возвращались из Самоцветных Гор. Не в первый уже раз Ученики Богов-Близнецов наведывались со своей миссией в эти страшные края – многие всерьез полагали рудники вратами преисподней. Заплатив немалую мзду вершителям рабских судеб – смотрителям рудника и распорядителям работ – спускались в недра. Терпеливо выискивал единоверцев среди множества несчастных – с тем, чтобы выкупить их и вывести к свету. Всякое добро восславляет Божественных Братьев – а там, где невозможно сделать большего, надлежит довольствоваться и малой мерой.

Сейчас главная забота Учеников – доставить спасенных в ближайший город, где есть храм Близнецов. Многие нуждаются в исцелении не только омертвевших от страдания душ, но и в помощи обыкновенного лекаря. Да при этом еще такого, чтобы не задавал лишних вопросов – мол, откуда такие страшные шрамы и почему рану не залечили вовремя; чтобы не делал "одолжения", снисходя до бывших каторжников своим высоким лекарским искусством, чтобы не морщился брезгливо и не пугался, завидев клеймо Самоцветных Гор – три зубца в круге. А такие лекари – только из числа служащих Братьям. Среди обычных лекарей не встречал что-то Соллий подобной готовности служить ВСЕМ людям, без разбору…

Кочевники обычно не трогали эти караваны – много ли возьмешь со скорбных да убогих! Так что путь до Саккарема предстоял довольно спокойный, хотя и нелегкий.

Однако на этот раз у сотоварищей имелась еще одна забота – пусть поменьше, зато куда как покаверзней. Имела она обличье вполне человеческое, носила имя – Салих из Саккарема и с первого взгляда не внушала никаких опасений. Но это только с первого взгляда.

Ибо оказался этот Салих из Саккарема человеком настолько злокозненным, что едва не послужил причиной серьезной размолвки между Соллием и братом Гервасием.

Случилось все на второй день после того, как караван покинул Самоцветные Горы. Глядел Соллий на спасенных людей, своих единоверцев, и больно ему было. Сомнения начинали глодать его сердце: неужто и впрямь бывает такая беда, что даже вера не спасает человека – гибнет сперва душой, а потом и телом? Молодой Ученик Соллий, вспыльчивый, к людям подчас излишне недоверчивый. Не таков брат Гервасий – этот всего навидался и оттого сделался мягким, точно масло.

Но вот привиделось что-то Соллию, прочел он что-то нехорошее в глазах одного из выкупленных рабов. Кивнул, чтобы тот приблизился, и заговорил с ним.

Спросил о родных.

– Я из Саккарема, господин, – ответил бывший раб хмуро.

– Я тебе не господин, – нахмурился и Соллий.

Бывший раб вскинул глаза – дерзкие.

– А кто ты мне, если взял меня из лютой доли, выкупив за деньги?

– Я – твой брат, – ответил Соллий. – Называй меня "брат Соллий".

– Брат Соллий, – произнес бывший раб, словно пробуя эти слова на вкус. И усмехнулся. – Моя мать называла меня Салих.