Константин Соловьев - Геносказка

Он хотел выжать из тела все, что оно способно дать, но обнаружил, что его запасы оказались даже меньше, чем ему представлялось. Или же их изначально не было вовсе. Раз за разом уворачиваясь от рассекающих воздух выпадов, Гензель ощутил, как быстро сдается его собственная плоть. Легкие болезненно сокращались, страдая от недостатка воздуха, движения были скупы и неуклюжи, перед глазами плыли, переплетаясь друг с другом, зеленые ленты.

Возможно, пришла в голову ядовитая мысль, он жив только потому, что Синяя Мальва вознамерилась не давать ему быстрой смерти. Возможно, она попросту развлекается. Интересно, эта тварь — симбионт самой Мальвы? Или это и есть Синяя Мальва в своем истинном обличье, а все остальное — милое личико, синие волосы, розовые губы лишь обрамление ядовитого бутона, маскировочный покров?..

Гензель попытался схватить с разгромленного лабораторного стола штатив, чтобы использовать как дубинку. Но мгновением спустя жало выбило из его рук импровизированное орудие, едва не выворотив пальцы.

— Медленно, — протянула Синяя Мальва, надвигаясь на него с улыбкой. — Очень медленно. Признаться, я разочарована. Ожидала чего-то большего.

— Я еще не закончил, — прохрипел Гензель, продолжая отступать по спирали, с таким умыслом, чтобы оказаться поблизости от лежащего на полу мушкета.

Возможно, его тело уже не в силах оказать достойного сопротивления. Гретель была права: слишком много лет упущено. Но шанс еще есть.

Синяя Мальва сыпала ударами без остановки. Они казались небрежными и ненаправленными, но Гензель ощущал, что хитиновое жало подбирается все ближе и ближе. Это с самого начата не было поединком, скорее забавой. Которая будет длиться ровно столько, сколько сочтет нужным Мальва. Избиение старой больной акулы, которая уже не в силах оказать сопротивление.

Гензель попытался укрыться за лабораторным стендом, но язык Мальвы полоснул по нему, без труда рассекая сталь и пластик. На пол посыпались осколки стекла и крошки текстолита вперемешку с кусками проводки. Гензель нащупал какую-то реторту и метнул прямо в лицо Мальве — та, рассмеявшись, легко отбила ее.

Некоторые удары задевали его, но пока лишь вскользь — куртка уже висела бахромой, одна пола была отсечена начисто. Там, где он пятился, на полу оставались зигзагообразные алые полосы — кровь обильно капала из рассеченных до кости пальцев и предплечий.

— Слишком старый, презрительно произнесла Синяя Мальва, очередным ударом едва не разделав его пополам. — Мне становится скучно.

— Это исправимо, — пробормотал он, задыхаясь.

Коротким движением Гензель подхватил с пола мушкет. Глаза Синей Мальвы, уже утратившие сходство с озерами, похожие на две мутные лужи ядовито-лазуритового цвета, сверкнули презрением.

— Мальчишки и их игрушки… Я не разрешала тебе трогать их!

Жало с неожиданным проворством хлестнуло, метя ему прямо в лицо. Гензель заслонился от удара мушкетом, но не учел чудовищной силы удара. Хитиновое жало, скрежеща, обвило деревянное ложе и выдернуло оружие из пальцев Гензеля так легко, словно он и в самом деле был ребенком. С не меньшей легкостью оно вырвало бы его руки из плеч, если бы он не догадался бросить мушкет.

— Ты напоминаешь мне Мачеху… — пробормотал Гензель, тяжело дыша. — Она тоже отбирала мои игрушки. Мне пришлось многому научиться.

Секущий удар кинжалом застал Синюю Мальву и ее симбионта врасплох. Гензель обрушил его на хлыст, надеясь снести скрипящее хитиновое жало одним движением. Но недооценил прочность покровов. Лезвие царапнуло покрытую мелкой чешуей шкуру, отскочив в сторону, оставив на месте удара лишь узкую, сочащуюся желтоватой жижей царапину.

Синяя Мальва завизжала от ярости. Ее голос утратил чистоту и мягкость, теперь он звучал хрипло, глухо, лишившись всех своих манящих интонаций.

— Ах ты… ты… Ты! Очень. Скверный. Мальчишка.

Челюсти Синей Мальвы захрустели. Тварь, которой она служила лишь оболочкой, ворочалась в ее горле, пытаясь вырваться наружу. Человеческие ткани не были рассчитаны на такое напряжение. Некогда прекрасные губы повисли рваными розовыми лепестками, челюсть, качнувшись, выломалась из суставов и теперь болталась почти на самой груди. Щеки лопнули, превратив прекрасный девичий рот в оскаленную, перемазанную кровью пасть.

Гензель ударил кинжалом прямо в средоточие шелковых лент, туда, где должно было быть сердце, но если у Синей Мальвы и было сердце, располагалось оно не там. Клинок ушел вглубь лишь на палец. После чего хрупкие девичьи руки Мальвы вырвали его и сломали пополам, не обращая внимания на несколько отсеченных пальцев, все еще обтянутых небесно-синим шелком.