Андрей Попов - Кукольный загробный мир

Темнота. Лишь слабый огонек зажженного фитиля и лицо Авилекса с колпаком из наклеенных звезд. Взор пытался по тикающему звуку отыскать будильник и сообразить, который час.

— Ави? Что случилось? О ужас, если будишь среди ночи, наверняка что-то важное…

— Скажи, вы сегодня не играли пьесу? Это правда?

— А-а… — Хан поднялся и протер глаза, — с этим до завтра нельзя было подождать? Тут дело не в нас, тут Гимземин все воду мутит, мутит, мутит…

Он проснулся во второй раз и опять — от настырных рук звездочета. Кажется, успел поспать две секунды.

— Поднимайся! Идем будить других, надо ставить пьесу.

— Сейчас?! Среди ночи?! Ави, ты с ума сходишь?

Пластмассовое лицо Авилекса с минимумом свободы для эмоций было серьезней некуда:

— Я прошу, так надо.

— Неужели Кукловод разгневается, если мы пропустим всего один день? Что он нам сделает? Чертов алхимик в чем-то да прав: одни и те же зазубренные речи, одни и те же действующие лица… Может, нам пора придумать другой сценарий?

Звездочет попытался присесть на табурет, но во мраке только опрокинул его ногой:

— Ты даже не представляешь, насколько это важно.

— Ави, дай поспать! Все завтра, завтра… — Ханниол почувствовал притяжение подушки. — Завтра…

И следующим осмысленным мигом оказалось уже утро, под светом которого лопались мыльные пузыри сновидений. Прежде всего Хан подумал: «Авилекс на самом деле приходил или… надо обязательно спросить» . Он вышел на поляну, полную взбудораженных голосов, и некоторое время наблюдал за кошастым, излюбленным занятием которого была погоня за порхающими бабочками. Эти воздушные создания с тонкими капроновыми крыльями словно существовали лишь для того, чтобы задирать его да действовать ему на нервы. Лео озлобленно рычал и резкими прыжками пытался расправиться со своими многочисленными врагами. Иногда охота завершалась триумфом, Лео прижимал какую-нибудь бабочку мохнатой лапой к земле, долго смотрел как она дергается и торжествующе скалился. Нередко его видели бегающего по поляне с расширенными от счастья глазами, а из зубов у него торчали чьи-то лапки да крылья. Сердобольная Винцела обычно кричала: «кошастый, а ну оставь в покое несчастное существо!» , и тот обычно повиновался. Смерть для его жертв случалась крайне редко, зато почти половина бабочек летала вокруг с разорванными или как минимум потрепанными крыльями. Увы, такая для них суровая правда жизни.

Ханниол заметил, что последние дни куда бы он утром не направлялся, ноги рано или поздно приведут его к Астемиде. Так случилось и на этот раз. Они постояли рядом, посоревновались взглядами. Асти, уже уставшая от назойливого внимания к своей персоне, важно вскинула подбородок, отвернувшись в сторону:

— Ну, будем играть в молчанку? — на ней опять было другое платье.

— Скажи, Астемида, о чем ты сейчас думаешь?

— Да ни о чем не думаю! — в словах сквозила резкость. — У меня мозги, между прочим, в единственном экземпляре. Я их беречь должна.

— А-а-а… это ты у Раюла научилась так шутить?

— Вот еще! — ее голос опять делал что-то непонятное с его млеющим слухом.

— Послушай, Асти, сегодня, когда наступит тлеющий час, приходи ко мне в гости. А?

Она широко открыла глаза, чуть подкрученные ресницы были абсолютно черными. Странно, раньше он на эту мелочь даже внимания не обращал.

— Зачем?

— Попробуем чай с новыми ароматами… да просто поболтаем. Я научу тебя думать без вреда для мозгов. Придешь?

Астемида некоторое время в нерешительности молчала, чувствовала какой-то подвох, но тем не менее согласилась:

— Ладно уж, — потом наиграно передернула плечами, показывая, что для нее это пустяки, и направилась к своей подруге Гемме поделиться утренними откровениями.

Фалиил слонялся по поляне, разговаривая с алхимиком по ракушке, то прикладывая ее к уху, то к губам. С необщительным Гимземином они все же нашли нечто общее, а именно — тягу к научным изысканиям да философским дискуссиям. Кстати, об этих ракушках. Их полное научное название — неразлучные виталии, они парами обитают на дне озера и всегда сдвоены своим хитиновым основанием. Если неразлучную виталию разломить на две части, у нее возникает удивительное свойство передавать голос на сколь угодно большое расстояние — пожалуй, хоть до непреодолимых скал. Если кто-то один говорит, другой может слушать, и наоборот. Среди кукол подарить половинку найденной ракушки кому-то еще равносильно признать его своим лучшим другом. К примеру, Гемма свою половинку отдала Астемиде, хотя сама ее не находила, а получила от того же Фалиила. Он часто любит нырять в озере, наблюдая за диковинными подводными обитателями. Большинство неразлучных виталий он же, кстати, и добыл.