Елена Данаева: Солнечный ветер [СИ]

— Белла, он вампир, а ты человек… — тактично возразила Элис. — Поверь мне, ему стоило огромных усилий быть с тобой таким. Если бы ты только знала его мучения и остроту его жажды… Он одержим тобой. Ужаснее быть ничего не может для вампира-вегетарианца, а он не всегда был таким и помнит вкус человеческой крови… — Элис хищно оскалилась, но тут же взяла себя в руки. — Белла, может быть ты, так торопила события, потому что жажда неизведанного толкала тебя и гнала вперед, как вампиров гонит жажда крови? — она удивленно подняла свою бровь и с сожалением посмотрела на Беллу. — Ты хотела получить наслаждение, заплатив такую неимоверную цену, не попробовав ничего в своей человеческой жизни? — Элис уставилась на Беллу, как на сумасшедшую. Ее потрясение было безгранично. — Послушай меня… Я не должна тебе этого говорить. Я нарушаю закон нашего сообщества, но все равно скажу тебе! — и ее глаза загорелись страшным, дьявольским огнем. — Я — вампир, и такой стала не по своей воле. Меня никто не спрашивал, и опустошил меня, как бокал вина… Я многого не помню из своей прошлой жизни. Но, я помню, как бурлила кровь, как она пульсировала во мне, когда меня любил живой, горячий, страстный мужчина, от одного взгляда на которого, я таяла. Я знаю, как сладко засыпать и просыпаться рядом с ним. Я знаю ощущения, когда от одного взгляда или случайного прикосновения к нему, словно разряд тока пробежит по оголенным нервам, как по проводам…. А ты никогда не знала и так легко хотела расстаться с этим…. Блаженство в неведении! — Элис хищно и зло рассмеялась в глаза Белле. — Но, я никогда не узнаю, что это значит, носить ребенка под сердцем. Ребенка от любимого и любящего человека, плода нашей с ним любви, — она печально и тоскливо, словно обнажая свою ледяную, холодную душу, проговорила это. — Это сейчас ты не хочешь никаких детей, Белла, но когда-то будешь этого желать со страшной силой, но получить не сможешь и будешь безумно несчастна от этого, как Эсми, Розали или я. — Элис со стоном произнесла эти слова. — У вампиров не может быть детей, никогда…. Эдвард будет мучаться гораздо сильнее, чем ты и снова возьмет всю вину на себя одного, и будет стараться отвлечь тебя от этих мыслей и переживаний, а ты будешь знать, почему он так делает, и молчать, и играть роль… Такое нагромождение лжи… Вечность… Вечность лжи! Жить вечность — это страшно утомительно, Белла! — Элис опустила голову себе на грудь и молча сидела.

Белла обняла ее и прижала к себе.

— Элис, я не знала… Я не думала, что все так… — она мучительно искала слова, но не могла найти.

— Отвратительно и страшно? — беспощадно закончила за нее Элис и жестоко посмотрела ей в глаза. — Именно так, Белла. Тебе никогда не приходило в голову, что любить вечность, это утомительно? — она продолжала беспощадно изводить Беллу. — Любовь, это конечно, не вещь, которая может износиться, но все же… Я не предрекаю, а просто предполагаю гипотетически… Вдруг, случится, что наступит такой момент, когда ты станешь не нужна Эдварду, по банальной причине, сто лет большой срок, а вечность — это просто черная дыра, бесконечность! Только предположи на секунду, что ты ему наскучила, он встретил другую девушку, запах которой оказался слаще и притягательней, чем твой, ты ведь стала вампиром, холодной глыбой льда, мертвой душой, твою кровь он выпил, и ты утратила свою притягательность… История повторится? А, что будешь делать ты? — Элис была жестока и пряма. Она уничтожала Беллу каждым словом и взглядом, но она была искренна и правдива. Белле стало страшно…. Она первый раз задумалась над участью подруги и ужаснулась. Это могла быть и ее участь так же…

Элис была непреклонна. Она знала, какую боль причиняет Белле и как она жестоко поступает с Эдвардом, но она решила рассказать все, человеку которого любила и хотела быть с ним честна.

— Белла, представь себе, вдруг, ты встретишь когда-нибудь, лет через сто, к примеру, какого-нибудь другого вампира или человека, или оборотня, да черт знает кого. Через сто лет Эдвард, возможно, утратит былую привлекательность для тебя, а ты никого кроме него в своей жизни не любила. Но, тебе хочется любви, новой, неизведанной, человеческой и нечеловеческой и …. понеслась Белла. — Элис говорила и становилась все мрачнее и мрачнее. — И начнется новая история и не одна — страданий, переживаний, но только с каждым разом чувства будут притупляется быстрее и истории заканчиваться все циничнее и грустнее…