Андрей Шевченко - Младший брат дракона (СИ)

— Кстати, — встрепенулся Дилль, — когда здесь деньги платят? А то у меня только пара медяков осталась…

— А тебе что обещали? — поинтересовался Каюрт.

Услышав про десять оксов в месяц и должность королевского егеря, Каюрт, Блер и контрабандист Иннарих начали ржать. А когда Дилль завершил рассказ тем, что курьер по пути оштрафовал его на шесть золотых, они просто покатились по полу.

— Ой, не могу! — стонал Блер. — Дружище, не обижайся, но таких простофиль я давно не видал! Мало того, что ты за бесценок подписался на верную смерть, так ещё и должен заплатить за это.

— Как это? — удивился Дилль.

— В стандартном контракте у вербовщиков речь идёт о сотне в месяц плюс пятьсот монет по завершении операции, — кудахтал Иннарих.

— Думаешь, тебя здесь будут бесплатно кормить, поить и одевать? — вытирал выступившие от смеха слёзы Каюрт. — Проживание в этой пажеской казарме стоит двадцать оксов в месяц, еда — сорок, обмундирование — ещё тридцать. Нас, конечно, дурят — на эти деньги года два можно жить припеваючи, просто казна делает всё, чтобы не платить обещанного золота.

Дилль, конечно, и раньше догадывался, что его обвели вокруг пальца, но не в таких же масштабах!

— Получается, что кроме штрафа, ты должен будешь казне почти сотню, — пояснил Блер. — С нас берут за месяц вперёд, так что денег тебе не видать… Даже в случае успешного завершения нашего похода.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — проворчал Дилль.

Во время ужина он подошёл в магу, сидящему в одиночестве за отдельным столом.

— Позвольте вас побеспокоить, господин маг, — вежливо обратился он.

Получив разрешение, он сел на массивный деревянный стул и сразу же «взял быка за рога».

— Хочу спросить о денежном вознаграждении, которое, как сказал курьер Пембл, полагается мне.

— Сказать честно, ваше вознаграждение на сегодняшний момент скорее символическое. Один золотой.

Дилль, уже приготовившийся к тому, что на него «навесят» долг в сотню монет, оторопел.

— Сколько, сколько?

Маг достал из поясного кошеля свиток, развернул его, поводил пальцем по строчкам и пожал плечами.

— В вашем контракте стояла сумма десять золотых оксов в месяц, — принялся терпеливо объяснять маг. — Курьер наложил на вас три штрафа по два окса — осталось четыре. Три из них уже вычтены за проживание, еду и обмундирование. Остаётся один. Получить его можно через три дня в королевском казначействе — у вас будет свободный день, вот и сходите.

Дилль ничего не понимал. Выходит, товарищи по отряду его разыграли? Ведь ему говорили, что с них вычитают в месяц какую-то баснословную сумму — почти сотню монет.

— А если бы Пембл не оштрафовал меня? — уточнил он.

— Всё равно, к выплате полагался бы один золотой, — во взгляде мага Диллю почудилось сострадание.

— А если бы…

— У всех, проходящих подготовку, казначейство вычитает ровно столько, чтобы к выплате остался один золотой окс — так распорядился Его Величество. Ещё вопросы есть?

Вопросов у Дилля была куча, но задал он только один:

— Амулет. Что будет, если я его потеряю?

— Не советую, — маг покачал головой. — Вместе с амулетом вы гарантированно потеряете и жизнь. Заклинание подчинения — вещь пренеприятнейшая… Те, кто добровольно жертвует свою кровь руадо, связывают с ним собственную жизнь до выполнения условия заклятия.

— Руадо? Это ещё кто? — удивился Дилль.

— Так называется камень в амулете.

— Добровольно… То есть, если бы ваш Пембл попытался насильно…

— Заклятье бы не сработало. Оно будет снято с вас в случае успешного завершения задания, и амулет станет просто драгоценной безделушкой.

— Понятно, спасибо за информацию, — Дилль повернулся, чтобы уйти, но тут его посетила мысль. — Извиняюсь, ещё хочу спросить: курьер Пембл тоже был под воздействием заклинания? Я видел, как он отдал вам свой амулет. Получается, в столице никому не доверяют, даже своим курьерам?

Маг, прищурившись, смотрел на Дилля, словно решая в уме какую-то задачу.

— Слишком много вопросов для первого дня, господин Диллитон. Ужинайте, отдыхайте, завтра вам предстоит трудный день.

Следующий день для Дилля начался с вопля «Подъём». Он подскочил на кровати, не понимая спросонья, кто кричит. Впрочем, понимание наступило быстро — в дверном проёме стояла некая внушительно-габаритная фигура.

— Живее, собачьи дети! — взревела фигура. — Моё терпение заканчивается.