Тимофей Печёрин - Замок одержимого

В общем, врагов у нас все больше. А бойцов, хотя бы плохоньких, на нашей стороне — наоборот. Вчера кое-как отбились. И ведь мало того, что люди ночами не спят да в сражении погибают. Многие из тех, кто выстоял в бою, теперь заболели, слегли. Хоть вроде и не сильно их ранили.

— Зелье! — при последних словах сэр Андерс припомнил, что говорил мастер Бренн о том, чем чревата схватка с мертвяками, — зелье нам нужно. И побольше. Зелье для защиты от болезней и ядов… как тогда, в иллюзии. Это… как там тебя… Равенна. Справишься?

— Постараюсь, — колдунья кивнула, но без уверенности и уж тем более без энтузиазма.

— Еще не помешало бы какое-нибудь средство, чтобы вылечить заразившихся бойцов, — Андерс продолжал сыпать распоряжениями; его словно прорвало, — ну и, конечно, нам понадобятся твои колдовские умения. Огненные шары метать и все в таком духе. Делать это лучше с вершины земляного вала. Какая ни на есть высота. А мы с… северянином встанем в проходе. Нет, лучше каждый в разных проходах. Я думаю, основные силы мертвяков попытаются прорваться именно через них.

Не отличавшийся словоохотливостью, Сиградд, сын Торда промолчал и на сей раз. Словно бы соглашаясь. Тогда как Андерс обратился, наконец, и к Освальду:

— Ну а ты… раз такой меткий — тоже на вершину вала встанешь. С луком…

Договорить бывший бродяга и вор ему не дал. Молчать и кивать, в отличие от спутников, не пожелав.

— Э-э-э… ваше… рыцарство, — обратился он к отпрыску рода Веллесхайм вроде бы вежливо, даже с робостью, но робостью деланной, подчеркнуто-неестественной, — старею я уже, наверное. Память не та. Так что не сочтите за труд: напомните мне, с каких пор вы заделались у нас командиром? Дедуля-Бренн вроде бы никаких распоряжений на сей счет не отдавал.

— Командир здесь я, начнем с этого, — отрезал в ответ капитан Римас, — и присягал я на службу роду Веллесхайм, чей единственный, похоже, еще оставшийся в здравом уме, наследник стоит перед тобой. И должен заметить… как человек, некогда обучавший сэра Андерса, что предложения его вполне здравые.

Немножко подумав, он, впрочем, добавил:

— Хотя кое в чем и его стоит поправить. Уж если бить по мертвякам стрелами, то не простыми, а подожженными.

Когда вечер начинал переходить в ночь, постылая пелена, «саван небесный», обычно истончалась, чтобы полностью растаять к часам, когда зажигались первые звезды. К рассвету она, разумеется, заволакивала небо вновь. Зато на короткое время, пока было еще сравнительно светло, пелена успевала сдать настолько, чтобы осточертевший серый цвет неба сменялся местами багровым, местами пурпурным. Ни дать ни взять, пролитое вино из винограда, что растет в теплых краях. Или, если угодно, кровь.

Это солнце пыталось напоследок пробиться лучами к многострадальной земле, напоминая о себе ее обитателям.

Выглядело это красиво. Хотя и угрожающе, зловеще — тоже. Одних предшествующая сумеркам окраска неба вдохновляла, дарила надежду. Но на других навевала навязчивую тоску, желание напиться, а то и вовсе сунуть голову в петлю. Немало было и тех, кто, глядя на гигантский кровоподтек, в который превращалось небо, думал об адском пламени, о надвигающемся… даром, что уже давно надвигающемся, Конце Света. О том, что новый день, путь даже омраченный тоскливой серостью небес, мог и не наступить вовсе.

Очередное расставание с очередным серым днем защитники Веллесдорфа встретили, кто на вершине вала, кто у проходов, перегороженных телегами. И глядя на то, как краснеет и лиловеет небо, как солнце говорит миру «до свидания», едва ли хоть один из них трепетал, тем паче, задумывался о Страшном Суде и конце всего сущего. До «всего сущего» ли, коль многие из них и без того могли не пережить надвигающуюся ночь.

Да, могли. Но ведь возможность — не неизбежность. Не так ли?

Глядя с вершины вала на окрестные луга, поля и лес, Равенна чуть ли не валилась с ног. Она хорошо потрудилась, управившись почти со всеми поручениями сэра Андерса и капитана Римаса. И только вылечить да поставить в строй раненых мертвяками бойцов она успела всего полдесятка. Даже не зелья ей не хватило — просто времени, чтобы приготовит его достаточно. А ведь впереди был не отдых, но бой. И в нем защитники Веллесдорфа возлагали большие надежды именно на нее, волшебницу. Не стоило их разочаровывать. Хотя бы чтоб самой дожить до рассвета.

Что до остальных… Освальд, к примеру, чувствовал себя получше Равенны. Но, признаться, не намного. И виной тому была не усталость, но страх, нараставший по мере того, как мир вокруг погружался в темноту. Страх и… сомнение: а стоило ли вообще в это ввязываться? Стоило ли лезть в битву с существами, рядом с которыми наемные охранники караванов казались мальчиками из церковного хора? Ради чего? Просто идя на поводу у Дедули-Бренна?