Ольга Зима: Тёмное пламя

Стылой влагой тянет из окон в ответ. Рассвет сереет туманом. И правда, не надо о них говорить. Помянешь фомора, и он появится. Вот и Дея нет — отец отправил его на границу. Гвенн просилась тоже, но Майлгуир запретил. Теперь она куксится и срывает злость на моей девочке. Еженедельно приходят письма, но не волчьей принцессе. Алиенна сияет, читая их, и тут же бросается писать длиннющие ответы. Я смотрел через плечо — там рисунки цветов и птиц, забавные случаи в сторожевых башнях. Но на самом деле Дей воюет, пусть официально у нас и перемирие.

— Но волки же оборачиваются! — удивляется девочка.

— Это их суть, дитя мое. В том нет ни капли магии.

— Меви, — тихо произносит моя госпожа, — а мама Дея и Гвенн, она?..

— Она… она погибла. И хватит уже.

Подобные разговоры не дозволяются в доме Волка. Красавица Мэренн, растопившая сердце Майлгуира… Все волчьи королевы живут недолго.

— Значит, Дей и Гвенн тоже сироты, — шепчет моя госпожа.

Няня вздыхает:

— Не забывай, Лили, них есть отец, — и поджимает губы. Она очень не любит волчьего короля. И очень сильно это скрывает.

Отец же Дея очень редко выказывает свои чувства. Он знает: его любовь — отрава.

Меви встает, убирает одежду в платяной шкаф. Выбирает, что надеть моей госпоже сегодня. Маловат выбор-то. Меви, словно подумав о том же, бормочет:

— От сестры твоей… помощи не дождешься. Ладно, дядя помогает. Так и не женился, упрямец.

И не приезжал уже давно.

— А почему он не женился? Я обязательно женюсь, и у меня будет куча детей! — перестав грустить за Дея и Гвенн, радостно щебечет моя госпожа.

— Не «женюсь», а «выйду замуж», — привычно поправляет ее няня. Достает очередное платье, проверяет, не обтрепались ли рукава, цела ли вышивка. — И, пока наш король тебя не отпустит… если хоть кто-то не побоится попросить разрешения, будет уже хорошо.

— Почему это?

— Потому что… Если пойдет что не так, не поздоровится всем.

— Что может пойти не так?

— Я расскажу тебе, — хмурится Меви. — Позже.

Кто осмелится взять в жены девушку, чьи родители повинны в смерти ши королевской крови, более того — правящей фамилии? Чью жизнь вытребовал Джаред вопреки всем канонам кровной мести? Чей род в опале, дом уничтожен, а замок — разорен? Да если хоть волосок упадет с головы Гвенн, Дея или Майлгуира, смерть будет грозить и моей девочке, и ее будущему мужу.

Не нужно ей это горькое знание. А если моя госпожа уедет, может, оно и вовсе обойдет ее стороной.

Дей возвращается в канун Самхейна. Возмужавший и еще более красивый. Его приезду радуется весь дом, а он радуется Алиенне.

И ведет ее к лесу, что мне совсем не нравится! Безошибочно выводит к тому месту, где когда-то был Золотой лес. Только теперь тут лишь непроходимая чаща.

Туман выползает из ельника, окружает опушку кольцом — сизым и плотным. Можно смотреть, можно щупать. Пульсирует от слов, ровно от ударов сердца.

— Покажись! — кричит Дей.

Марево переливается то сизо-синим, то грязно-зеленым.

Не надо паниковать, надо бежать! Бежать от этой обманчивой хмари!

Девочка улыбается, девочка держит за руку Дея. Они не трогаются с места. А мне страшно за обоих. Чую присутствие магии, магии древней и запредельной. Кто, откуда? Морок друидов? Возможно. Даже под Тенью они пострадали меньше прочих.

— Я пришел. Как и обещал, — шепчет марево. — Прелестна… Волчье солнышко! Всегда лучится улыбкой, даже когда больно.

Дей вскидывает голову, раздувая ноздри, а туман продолжает:

— Ты так уверен в ней, что решил показать мне? Вдруг она мне понравится больше, чем тебе? Вдруг я захочу забрать ее?

Туман хохочет. Мерзкий склизкий туман заливается разноголосо, гримасничает множеством лиц, и весь лес, кажется, возится и шушукает. То ли в поддержке, то ли в страхе. Лица мужские и голос мужской, но это ничего не значит. Черты немного похожи на Дея — кто зеркалит его?

Кривляки сливаются в одно. Мужчина. Тень за его спиной колышется призрачно, закручиваясь над головой вверх и в стороны, словно рога. Или он и есть эта тень? Рука! Синяя рука, выплывает из тумана и тянется к моей госпоже.

— Она моя! — не выдерживает Дей. Девочка молчит.

— Какой же ты злой! Настоящий волчонок, — опять хохот, но рука останавливается. Грозит пальцем: — Жду не дождусь, когда подрастешь.

От этого голоса у меня мурашки и гребешок дыбом. Оборачиваюсь: замок вдали еле различим. Никого из взрослых.

Самхейн!

Девочка примиряюще говорит Дею, готовому сорваться: