Ольга Зима - Тёмное пламя

Скользящий шаг вперед.

Ель над нами оледенела от ужаса моей госпожи.

Волк останавливается словно в раздумии. Рядом с нами шевелятся ветки, и из тьмы выступает знакомая фигура.

— Что вы здесь делаете? Кто вам показал это место?

Ну хоть один ши рядом! Ох, это же… конечно, советник!

Мою госпожу подхватывают на руки и несут в замок.

Она не отвечает Джареду. Девочка дрожит и тихо всхлипывает на его плече, смотря на рвущую оленя волчью стаю. Привычно закрывает ладонью рот, чтобы не разрыдаться от запоздалого ужаса.

Двое суток Гвенн не выходила из своих покоев. Столько же проспала моя госпожа. Она понемногу холодела и дышала всё тише и реже. Очнулась к рассвету третьего дня, а то я заволновался, изорвав, к удивлению Меви, расшитую подушку в изголовье. Сон-жизнь, непереносимость реальности, приводит к смерти. Подвержены ей все ши, королевской крови — особенно. Няня так и не сомкнула глаз, разговаривая с Алиенной и умоляя ее вернуться.

— Мне это приснилось? — первым делом спрашивает девочка.

— Нет, моя дорогая.

Алиенна закрывает лицо ладонями и отворачивается.

Меви знает, что приключилось. О церемониале известно всем, и никому не придет в голову соваться в лес. А о том, кто послал мою госпожу прямо на путь Дикой охоты, неизвестно.

Девочка качает головой в ответ на расспросы. Виновата. Сама пошла, случайно наткнулась… Ох, и досталось же страже! Теперь солнечную принцессу не выпустят из Черного замка ни под каким предлогом.

Алиенна же не выдаст Гвенн, хотя Дей все понял без слов. Иначе с чего бы волчьей принцессе носить руку на перевязи? Видно, потрепал ее, будучи зверем. Но та не злится на брата. Она жаждет пусть гневного, но — внимания. Его внимания…

Я был у Гвенн этой ночью. Дей всё же проведал ее.

— Но почему, почему мы не можем быть вместе? Что с того, что ты мой брат! — шепчет Гвенн, прижимая к щеке его ладонь. Видимо, лихорадка, иначе она никогда бы не решилась на подобное. — Есть Дома, где женятся на сестрах!

— Потому что я не люблю тебя, — отвечает Дей. — Не люблю так, как ты этого заслуживаешь.

Гвенн, до крови прикусив губу, отворачивается, и на миг мне ее жалко. Дею жалость неведома. Но… он осторожно и бережно гладит ее по раненой руке. Может, я плохо знаю волков? Правда, рана эта им же и нанесена.

— Ты приходил ко мне, — невнятно и обиженно бормочет она.

— Я приходил к тебе давно, — мягко соглашается Дей. — Когда было больно или плохо. Я благодарен за то тепло, что ты мне дарила.

Голос у Дея бархатный, завораживающий, как у отца. Слушал бы и слушал. Но когда Гвенн оборачивается, ее глаза горят, рот перекошен, волосы черными змейками раскиданы по плечам. Даже теперь она невероятно красива:

— А потом появилась Лили! — называет она мою госпожу детским прозвищем, скорее, яростно выплёвывает его. — Я убью её!

— Убьешь ее — убьешь меня, — не злясь, просто показывая очевидное, отвечает Дей. Он, оказывается, может держать себя в руках.

Гвенн тут же стихает. Голос ее становится кроток:

— Поцелуй меня.

Дей очень нежно касается ее пылающего лба.

— Не так! Мне всё равно, как ты меня любишь. Я согласна на малое. На всё! Я согласна быть те…

— Нет, Гвенн, нет, — Дей высвобождает свою руку. — Зато я не согласен. Это лишь унизит тебя.

— С другими ты можешь! — не зная, что сказать, упрекает его Гвенн.

— Ты сестра мне, Гвенн, — встает волчий принц.

— И что, Дей, и что?! — в непонимании кричит Гвенн ему вслед.

— Других я не люблю, — отвечает волчий принц, прикрывая дверь.

Гвенн долго плачет, а потом внезапно успокаивается. И это пугает меня.

— Значит, ты все-таки любишь меня, братец, — шепчет она. Улыбается по-волчьи. — Но её больше, — хотя Дей ни слова не сказал про мою госпожу.

Мне страшно, во что может вылиться откровение Дея и его желание объясниться с сестрой…

— Церемониал проходит раз в год, но этот год был особенным, — вздыхает Меви и возвращает меня в настоящее. — Теперь Дей — не просто Дей. Он — будущий король дома Волка и правитель Благого двора.

— Это большая честь для Дея… для принца и радость для всего Волчьего дома, — отстраненно отвечает моя госпожа.

Она первый раз говорит о Дее как о постороннем. Встает с трудом и подходит к окну, за которым хмурится ненастное небо. Темные облака все набухают, но так и не проливаются дождем.

— Я вспомнила Джареда. Он уже нес меня. И я помню огонь!

— Не нужно печалиться о том, чего нельзя изменить, — шепчет Меви, но девочка не успокаивается: