Майкл Ши - Восьмая нога бога

Тогда я заговорила о том, что беспокоило меня на самом деле. Бессердечность, с которой он ставил на карту чужие жизни, распространяя слухи о даровом золоте, есть верный признак моральной нечистоплотности, и больше всего я боялась, как бы он не заразил моего сына именно этим. Ибо Персандер и без того вступил уже на путь безнравственности, что и стало главной причиной нашего разрыва.

Напустив на себя вид бесконечного терпения, что я сочла несколько оскорбительным, Ниффт принялся выспрашивать у меня подробности. Меньше всего мне хотелось разговаривать именно на эту тему, но, поскольку стараниями ведьмы мы все равно оказались временно скованы общим поручением, я решила, что лучше все-таки ответить на его вопросы, тем более что некоторые из них касались главным образом профессиональных занятий Персандера и моего о них представления.

– Лагадамия, – предложил он наконец, – позволь прежде мне самому поговорить с ним – в твоем присутствии, разумеется, – ибо мне кажется, что я, как лицо незаинтересованное, смогу более отчетливо передать суть нашего поручения.

Мне и самой этого хотелось, но лишь отчасти. Честно говоря, я предпочла бы вообще не показываться Персандеру на глаза после того, как осрамила его перед товарищами по ремеслу. Поэтому я не без облегчения думала о том, что на этот раз другой человек объяснит моему сыну, в чем дело, и даст ему понять, что я не по собственной воле явилась надоедать ему так скоро.

И вот мы уже камнем падаем вниз, к плавучему городу, что мирно покачивается на бирюзовой глади Большого Мелководья. Не успела я задаться вопросом, как же нам Отыскать Персандера в этом человеческом улье, а наш пузырь уже плюхнулся на дощатый тротуар перед каким-то заведением, распугав праздных гуляк, которых в полдень было не так уж много, и мы оказались лицом к лицу с моим сыном. Он стоял в дверях казино под названием «Золотая Фишка», где, очевидно, помогал теперь обмишуливать доверчивых граждан. Хотя мой мальчик и научился блестяще владеть собой, при виде нашего сказочного летательного аппарата челюсть у него так и отвисла.

Ниффт первым вышел из пузыря, отвесил моему сыну изысканный поклон и без запинки пересказал нашу повесть. Персандер и так глазел на меня в полнейшем изумлении, но слова вора поразили его еще больше, хотя и по другой причине.

Ибо этот самый Ниффт Эфезионит оказался, как я заключила по нескрываемому восторгу сына, истинным героем того полусвета, который избрал местом своего обитания Персандер.

– Неужели ты и впрямь Ниффт Кархманит, друг Шага Марголда, известный еще как Ниффт-Проныра? – спросил мальчик в полном восхищении.

– Он самый, сударь, к вашим услугам, и, осмелюсь добавить, досточтимый Персандер, искренний почитатель вашей мужественной и непреклонной матушки.

Нетрудно вообразить, какую досаду я испытала при виде неприкрытого восхищения Персандера моим бывшим копейщиком, хотя, когда он наконец ступил внутрь пузыря и радостно заключил меня в объятия, я на время позабыла все огорчения.

– Видишь, матушка, с какой радостью покидаю я свое нынешнее презренное ремесло. Можем отправляться в путь прямо сейчас, если хочешь.

– Мой драгоценный Персандер! Так они все-таки выставили тебя после того раза! И все из-за меня одной, не правда ли?

Он рассмеялся:

– Исключительно из-за тебя! Ах, матушка, какую кашу ты умеешь заварить! Это твое самое ценное качество! Хотя я все равно выжидал подходящего случая, чтобы убраться; когда ты появилась, мне уже не терпелось попробовать что-нибудь другое.

Мы снова взмыли в небо. Вор спросил:

– Так вы занимались игрой в глифриг? А известно ли вам, что не кто иной, как мой друг Шаг Марголд первым обратил внимание на сходство между иконографическими системами счисления, которыми пользуются игроки в глифриг, и карточными заклинаниями шаманов икастрианской тундры? Ему не удалось еще вполне подтвердить свою догадку о том, что заядлые поклонники этой игры являются на самом деле одаренными последователями этого важного вида магии, но он говорил мне, что намерен в скором времени завершить свои изыскания по данному вопросу.

– Августейший Марголд, сударь, вне всякого сомнения, один из величайших светочей нашего века. И подумать только, что вы имеете честь быть его другом и запросто вступать с ним в разговоры!

– Это и в самом деле честь, а также привилегия, вполне достойная зависти. Но ничто не доставило бы мне такого удовольствия, как возможность познакомить вас с ним. А поскольку вы человек способный, и в ваших жилах, совершенно очевидно, течет кровь героев (кивок в мою сторону), то осмелюсь высказать предположение, что очень скоро мой друг предложил бы вам интереснейшее картографическое задание! Я имею в виду исследование совершенно неизвестных или лишь частично нанесенных на карты уголков земли. Он не только сделает вам такое предложение, но и снарядит для вас целую экспедицию, наймет судно…