Майкл Ши - Восьмая нога бога

Поток нечеловеческих мыслей соединил их. Мыслью, холодной как лед и прозрачной, как кристалл, пронзала противника сверху Пам-Пель, щитом гнева и решимости прикрывался А-Рак.

Она нырнула и пошла в атаку. Он неуловимо быстрым движением швырнул ей навстречу горсть ярких лохмотьев, шелковую завесу, могильный саван для ее сверкающих крыльев. Прозрачная струя ударила так быстро и мощно, что явно обескуражила тысячелетнюю охотницу. Она повернула раз, другой и вдруг обнаружила, что загнана в угол и теперь ей никак не уклониться от очередного заряда, который силками опутал ее ноги и потянул вниз. А-Рак, грациозный титан, метнулся вперед, кривые сабли его клыков прижали ее к земле, еще чуть-чуть, и они прошили бы ее насквозь, но нет – Пам-Пель мощно рванулась и вывернулась из его хватки.

Паря в воздухе, она до тех пор погружала свое жало в шелковые оковы, повисшие на ее ногах, пока они не вскипели и не упали огненными каплями на ногу породившего их гиганта, бессильные причинить ему вред, – он лишь запнулся на мгновение, кинувшись на противницу, которая снова пошла в наступление.

Одну за другой отбивал он все ее атаки. И дважды, и трижды его клыки лишь на волос не дотягивались до ее тела. Но признавать поражение было не в ее натуре. Она победит – или умрет, сражаясь, а между тем силы ее убывали с каждой минутой, тогда как энергия паука, равно как и накопленный им во время последнего пира запас шелка, были неистощимыми.

Наконец противники замерли, прежде чем сойтись в схватке, которая – мы все это понимали – будет последней. Насмешливой рябью подернулся, как нам показалось, поток мыслей, источаемый холмами глаз А-Рака, но Пам-Пель была непримирима, как и прежде, хотя богатырская песня ее крыл то и дело прерывалась.

И вдруг откуда-то сзади донесся пронзительный бранчливый голос. Все как один обернулись. По широкому бульвару, лавируя между людьми и боевой техникой, неслась, на вершок не доставая килем до земли, маленькая лодочка без весел, ялик, в котором сидели люди. Одна пассажирка стояла на носу и вопила во все горло, пока остальные судорожно цеплялись за борта у нее за спиной. Расстояние между нами сокращалось. Женщина на носу оказалась Желтушницей, а содержание ее воплей сводилось к следующему:

– Выше, выше, выше! Совсем немного осталось, шевели ленивой задницей, демон! Выше!

И точно, ялик пополз вверх, нехотя набирая скорость. Мы с Пандагоном едва успели пригнуться, как киль лодки просвистел прямо над нашими головами и пробил – на что, вне всякого сомнения, ушли последние крохи колдовской силы, отпущенные ведьме на этот подвиг, – стену паутины, которая все еще высилась перед нами. Потеряв дар речи, следили мы за тем, как ведьма подняла ялик вместе с пассажирами круто вверх и тут же направила его вниз, явно целясь в созвездия глаз А-Рака.

Увидев их, гигант лишь на мгновение замешкался, но в этот миг Пам-Пель метнулась к нему, проскользнула между его ногами, коснулась жалом панцирных сочленений у него на брюхе – раз, другой, третий… и А-Рак достался ей.

– Жри киль, чертов паук! – Пронзительный вопль Желтушницы, с которым мы рванулись навстречу А-Раку, все еще звенит у меня в ушах, и ни годы, ни впечатления не сотрут из моей памяти того видения, к которому мы неслись с быстротой ласточки. Немало мы повидали пауков, но к такому зрелищу готовы не были. Пам-Пель тоже сильно выросла за последние несколько часов, но рядом с ним все равно казалась карликом.

Ничто не ускользало от его взора, мириады фасеток вспыхивали в ослепительных солнечных лучах, переливаясь всеми цветами радуги, и все же, когда мы промелькнули перед ним, какая-то мысль неожиданно для него самого вырвалась из самых глубин его существа и молнией сверкнула в глазах. Хочется думать, что это было изумление: атакованный крохотным, ни на что не похожим суденышком с разношерстной командой на борту, гигант пришел в замешательство и застыл с поднятой лапой – всего на миг, но его с лихвой хватило Пам-Пель, чтобы вонзить свое несущее забвение жало в брюхо чудовища.

Не будь паук так поражен нашей наглостью, он отправил бы нас к праотцам одним движением могучей передней конечности, ни на мгновение не переставая следить за Пам-Пель.

В тот самый момент, когда ее жало погрузилось в его внутренности, запас отпущенных нам магических сил кончился.

– Держись! – взвизгнула ведьма, но поздно. Мы уже провалились в зыбучие пески сушеных человеческих трупов, которые скрипели под нами, как плохо выделанная кожа, и ломались, треща, точно хворост. Содрогаясь от отвращения, мы с трудом поднялись на ноги и увидели, как помертвелый гигант медленно оседает на землю в комке судорожно сжатых лап.