Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – борец с нечистью

Когда возложение было закончено, и каждая вознесла дань статуе, только тогда приблизилась Гарим, она была последней, кто что-то положил и ее подарок составляло крохотное кольцо. Фрай и Белла удивились, когда вместо золотого колечка, она скромно примостила в углу медное. Другие ведьмы так же недоумевали, но высказать претензии побаивались. Марион Ярлсхоф благоволила ей настолько, что позволяла делать многое, даже править в этом обществе. Две преследовательницы Фрая и Беллы были, по-видимому, самыми ярыми противницами темнокожей ведьмы. Откровенно они бунт не объявляли, но шепотком переговаривались между собой. Волк тихонько приблизился к этой группке, чтобы лучше подслушивать, он буквально подполз к женщинам, прикрываясь неровным освещением, и сожмурил глаза:

— … говорю тебе, она опасна, ты видела ее глазища, да в них ненависть плескается. Но мы привели эту девицу, разоблаченную нами и что? Она даже глазом не моргнула, а еще нашу предводительницу переубедила ее не трогать, такая сильная эта невольница, видно перегрызла и задушила собственноручно не одну горлянку хозяев, прежде чем до нас добралась. Ты же помнишь ту историю, как она в ковен попала…

— Тише, Гнесса, не накликай ее гнев, ты сама сказала, что в глазах столько силы, столько ненависти. Я ее боюсь, она нас просто в порошок сотрет, а Марион и бровью не поведет, чтобы нас защитить, ты же сама видишь, — Мерим была мудрее наперсницы.

Волку стало интересно, он хотел узнать продолжение той истории, но эти дамочки прекратили всякие разговоры, они уставились на главные фигуры торжества. Ритуалом заправляла Гарим, она подняла руки к верху, растопырила пальцы и начала покачиваться. Выглядело это необычно, поскольку музыки не было, но это вначале никто не слышал никаких звуков. Несколько ведьм позади толпы внесли барабаны, сделанные из старых бочек, и начали лупить руками. Это придало движениям Гарим ритм, она вспомнила истоки своей родины и запела, постоянно прицыкивая языком, изрекая из уст непонятные слова и фразы. Все заворожено ее слушали, даже воинственно настроенные до того, готовые всех поносить, Мерим и Гнесса. Правда, последняя ведьма выглядела немного скептично, возможно причиной тому ее недовольство тем, что чернокожая ведунья заправляет в ковене. Она хотела это сообщить наперснице, но та ее постоянно отдергивала от необдуманного проступка, опасаясь мести Гарим.

Темнокожая ведьма повысила голос, а барабаны ускорили темп, теперь она еще вертела своими смольными волосами, распущенными и спадающими на плечи. Над бровями на ее лице была выложена дорожка из камней, то ли они были нарисованы, то ли крепились кольцами к телу, но теперь эти камни поблескивали от бликов огня и будто сами нагревались изнутри. Гарим продолжала петь, крутиться и прицыкивать, ее дыхание было сбивчивым, но она не переставала проводить ритуал, забыв обо всем.

Неожиданно барабанные удары смолкли, она тоже замерла, почти опустившись на колени, это выглядело впечатляюще; волк с интересом наблюдал за этой странной волшебницей, способной привлекать к себе внимание. Ее черные волосы закрыли лицо, но когда Гарим поднялась с колен и посмотрела на присутствующее собрание, эти ритуальные камни светились, излучая свет из ее тела. Ведьма довольно улыбнулась, она подошла к рогатому богу, возвела руки в его честь и достала один цветок — пурпурную розу, которую другие представительницы ковена бережно принесли для подати.

Цветок был свеж, обрызган водою и источал приятный аромат, волк втянул носом приятные цветочные нотки. Но только Гарим не любоваться его достала, она помахала сверху рукою, выделывая пальцами определенные фигуры и листья розы почернели. Теперь она уже держала черную розу, которая не излучала запахов, хотя сохраняла прежнюю свежесть, оборотень отвернулся, ему не нравилась магия этой колдуньи, она пропитана необъяснимым страхом и смертью. Чтобы закончить ритуал, она должна кого-то убить. Фрай разнервничался, осматривая Беллу. Как бы его знакомая не стала той самой «овечкой», которую возведут на алтарь. Волк мотнул головой и решил быть начеку. Гарим показала женщинам розу, некоторые ахнули от торжества, другие так и стояли с каменным выражением лица, а две собеседницы Мерим и Гнесса только хмыкнули и переглянулись. Но это было только частью ритуала, все прочее свершилось потом.

Она снова начала петь, вглядываясь в черный цветок, который по своему глубокому оттенку так напоминал воронье крыло, такой же, как ее волосы. Песнь ее была древней, видно какие-то шаманские пророчества, поскольку она переходила в шепот, а потом опять затягивала слова. Барабаны уже не тревожили, они не отдавали эхом в этих пещерах, а ее голос казался неестественно пустым. Она медленно проходила между ведьмами, напевая мотив, немного задержалась около Беллы, потом взглянула на оборотня, но тот перехватил ее взор и увидел в нем мглу. Она улыбнулась волку, но он напрягся, словно хищник перед прыжком. Гарим продолжила проходить мимо своих соплеменниц.