Дмитрий Емец - Шныр. Седло для дракона

– Шныры!

И правда, это были шныры. Со стороны сиявшего островка двигались трое: девица Штопочка в телогрейке, из которой клочьями торчала вата, Макс, весь обвешанный арбалетами, с самым мощным из них в руках, и Суповна. Штопочка, нехорошо улыбаясь, сворачивала бич. Исчезновение берсерка, похоже, имело к ней самое прямое отношение. Макс издали целился из арбалета то в Долбушина, то в Тилля, однако пока не стрелял.

Тилль суетился, отдавая приказы. К четырем арбалетчикам, окружавшим Гая, добавились еще двое. Белдо что-то бормотал себе под нос, шевеля пальчиками и будто с кем-то торгуясь. Кажется, спрашивал совета у опекуна. Один Долбушин не проявлял ни удивления, ни нетерпения. Лишь поигрывал зонтом и высматривал между шнырами одну-единственную личность, которая его интересовала во всем мире.

Суповна, широкая, как гренадер, стриженная ежиком, пробилась к рингу первой. Двое берсерков попытались ей помешать. Суповна позволила им схватить себя, как оказалось затем, чтобы не пришлось за ними бегать поодиночке. Один берсерк сразу лег и больше не встал. Другой горько сказал «Больно же!» и, выронив топорик, пополз куда-то на четвереньках. При этом никаких боевых техник сложнее затрещин и сталкивания лбами Суповна не применяла.

Прочие берсерки разбежались, когда старушка одной рукой взметнула неподъемное кресло, которое приметили еще Ул с Родионом. Легко, без усилий, вскинула его над головой, держа за ножку, и завертела им как щепкой. На нерпи Суповны полыхнул сокол . Серебряное сияние волнами пробегало по его крыльям так, что казалось, будто летит птица. Тех, кто успевал отбежать от кресла, доставал длинный бич девицы Штопочки.

– Пошли! – крикнула Суповна Улу. – Чего встал? Афанасия бери! Идем!

Ул не заставил себя долго просить. Он покинул ринг, однако направился не к Суповне, а к ларцу с призами, охрана которого была разогнана жалящим бичом Штопочки.

– Мы это заслужили! Трофей! – сказал он, подхватывая ларец.

– Не т-трогай! – тихо сказал ему Макс.

– Почему? Приз наш!

– Не трогай, тебе г-говорю! Только н-нерпи вы-возьми! Уходим! – повторил Макс.

Он быстро переводил арбалет с одной цели на другую. Макс видел то, чего не хотел замечать Ул. Берсерки, пнуйцы и венды как-то разом затихли и внимательно, с опасной сосредоточенностью смотрели на ларец. Кольцо сужалось. Его границы удерживал только щелкающий бич Штопочки, но и его уже переставали бояться.

– Не отдам!

– В-венды очень разозлены! И б-берики. Быстро! Валим отсюда, пока они не о-о-о-помнились!

– Не отдам, чудо былиин! Это наше! – упрямо повторил Ул.

Лицо Макса отразило муку. Из-за заикания каждое слово давалось ему с боем, а тут приходилось спорить – мука двойная. Не вступая в пререкания, он вырвал у Ула ларец, сорвал с него крышку и махнул им так, что все бывшие внутри ценности полетели в толпу.

Мгновенно начались давка и драка.

Не тратя попусту времени, Суповна решительно схватила Ула и Родиона и поволокла за собой. Просто держала их за запястья и быстро шла, не обращая внимания на сопротивление, точно нянечка в садике, которая ведет подравшихся мальчиков. Афанасий, на которого рук Суповны уже не хватало, шел самостоятельно.

Макс прикрывал отход тяжелым арбалетом. Девица Штопочка щелкала бичом, разгоняя всех вокруг и не делая особого отличия, шаманщик ли это, берсерк или относительно дружественный венд.

Родион скоро смирился с тем, что ему не вырваться, лишь мрачно посмеивался, что его тащит за собой бабулька. Ул же пытался освободиться. Его терзала мысль, что придется возвращаться к Яре с пустыми руками. Суповну сопротивление Ула выводило из себя.

– Топай давай! Ногами иди, а то – вот честное слово! – на плечо тебя закину и отшлепаю! И не думай: уникум мой не погаснет. Это тебе не лев какой-нибудь паршивый!.. – рявкнула она.

– А квартира? – пыхтел Ул. – Нам с Ярой жить негде!

– Как негде? А родня? Бабка с дедом?

– Плохая там родня. Дед еще ничего, а вот бабка…

– Бабка плохая? Ухти-пухти! С какого это боку она плохая? Работать вас на огороде заставляет? Нутрий вонючих разводить? Копейкой попрекает? Нет – так и молчите себе в тряпочку! Нас мать в подвале одна воспитала, и все людьми выросли! И характер у нее тоже, знаешь, был! Меня один раз ведром так шарахнула, что ручка отлетела! А за что? Дверью, может, чуть хлопнула!

Афанасий хихикнул. Сдавалось ему, что Суповна и маленькая была не ангел.

– Ишь папаша юный! Квартиру ему! А ты заслужи квартиру! Тьфу, детей рожать собрались, а сами еще дети!.. Нет, ты сперва человеком стань!