Дмитрий Емец - Шныр. Седло для дракона

– Проклятье! Он же захлебнется! Зачем мне мертвый дракон?! – Гай вцепился начальнику водолазов в плечо. – Эй, вы! Шевелитесь! Разгребайте завал! Бросайте туда всю технику! Сами прыгайте!

– Не успеем. Потребуется дня два или три, чтобы… – начал начальник водолазов.

Гай, выхватив у охранника арбалет, ткнул Михаила болтом в подбородок, задрав ему голову.

– Не разгребешь завал сейчас же – через три дня тебя уже похоронят! Хоронят на третий день – понял? – прошипел он.

Начальник водолазов попятился и, спотыкаясь, метнулся прочь.

– Мы можем взорвать небольшой заряд! – крикнул он издали. – Конечно, это рискованно, но, возможно, девушка сумеет выбраться.

– А если она не захватит с собой яйцо? Или его завалит?.. Нет, разгребайте так! Руками! Зубами грызите! Чем хотите!

Едва водолаз ушел, взбешенному Гаю попался на глаза Тилль:

– А вы что встали, Ингвар?! Если потребуется, топите ваших берсерков, но чтоб яйцо было у меня!

Тилль засопел мятым носом. Он, похоже, сомневался, что от берсерков на дне будет какая-то польза, но спорить находил опасным. Замахал руками, отдавая приказы. Берсерки побежали к лодкам.

Белдо воробышком подпрыгнул к Гаю, пальчиком отвел от себя арбалет и сказал очень тихо, но веско:

– Бесполезно. Времени слишком мало. Шанс только один: серебряная рука Кавалерии.

– Кавалерии?

– Да. Скажите ей, где яйцо. Пусть достанет его.

Гай отстранился словно для крика, но лицо старичка было спокойным и каким-то особенно убеждающим. Гай сдержался.

– Она заберет дракона себе! – сказал он.

– А ваше седло ? – спросил Белдо почти неслышно. – Так ли важно, в конце концов, кто воспитает дракона, мы или они, если в финале все драконы все равно будут нашими?

– Но еще есть гепард ! – возразил Гай. – Что, если…

– Гепард – это власть над одним, и притом вблизи. Непредсказуемый, капризный уникум, требующий чистоты побуждений… С едло сильнее гепарда . И потом – драконы живут долго! Мало ли что может измениться, – вкрадчиво сказал Дионисий Тигранович.

Гай, затихнув, смотрел на него. И старичок смотрел на Гая. Взгляд у обоих был отсутствующий, словно и не они смотрели, а их опекуны совещались между собой. Лицо Гая опадало, сдувалось, и проступала в нем покорная тоска. Как видно, ему велели ждать. Под конец Гай коротко дернул головой, признавая правоту Белдо, и, подозвав Долбушина с Лианой, потребовал немедленно связаться со ШНыром.

Лиана была богиней современной связи – если, конечно, вакансия такого божества уже открыта на Олимпе. Она засуетилась, позвонила Рине, что-то узнав, набрала другой номер и вскоре, перекинувшись с кем-то парой слов, протянула Гаю трубку.

– Вот! Кавалерия! – сказала она и отошла, всем своим видом показывая, что не собирается подслушивать. Долбушин тоже отодвинулся. Удалились и арбалетчики. Один Белдо попытался остаться, но потом и он, спохватившись, отбежал.

Беседовали Гай с Кавалерией недолго. Во время разговора Гай, хмурясь, несколько раз оглядывался на водохранилище. Внезапно он перевел взгляд на беседку, и напряженный Дионисий Тигранович, сразу уставившийся в ту же сторону, готов был поклясться, что в пустой беседке мелькнула женская фигура. Некоторое время она оставалась неподвижной, после чего вытянула руку, показавшуюся белой чертой. Когда минуту спустя один из непредупрежденных арбалетчиков Тилля, что-то заметив, примчался в беседку, там никого уже не было. Лишь сияли два меркнущих полукруга, точно кто-то воспользовался сирином сперва на одной нерпи , а потом сразу на другой.

Гай подошел к Лиане и вернул ей телефон.

– Благодарю, – сказал он сухо и, взглянув на Белдо, добавил: – Дело сделано!

– Достала, да? Вылупился? – пискнул старичок.

– А я откуда знаю? – с досадой ответил Гай. – Что она, доверяет мне, что ли? У нее про снег зимой и то не узнаешь.

– А девушка что? – озабоченно спросила Лиана. – Спасли ее?

– Нет, – равнодушно ответил Гай. – Девушка все еще там. Кавалерии ее не вытащить. Слишком большая для серебряной руки . Кавалерия мне, кстати, скандал устроила – но я-то тут при чем? Я ее заваливал, что ли?

Дионисий Тигранович озабоченно сдвинул бровки.

– Ах! Смерть так ужасна… Сплошная чернота, и хорошо, если только чернота! Но что мы можем сделать? Совершенно ничего! – начал было болтать он, но вдруг в глазках у него мелькнула тревога. Старичок о чем-то вспомнил, и эта новая мысль испугала и всполошила его. – Хотя… хм… все-таки юная совсем девушка! Думаю, наш долг помочь ей! Пусть водолазики все-таки взорвут свою махонькую бомбочку, а? Только зарядик рассчитают! Михаил! Где этот кошмарный человек?! Почему он торчит здесь только тогда, когда он не нужен?!