Анастасия Анфимова - Лягушка-путешественница

— Вот она! — крикнул Менран.

Развернувшись, как по команде, люди расступились, и путешественница увидела женщину, в которой с трудом узнала свою служанку. Быть может, из-за высокого, островерхого головного убора, украшенного бляшками и мелким жемчугом? Или из-за чёрно-коричневого платья с одетой поверх меховой жилеткой, расшитой причудливым орнаментом из разноцветной кожи? Только заплаканное лицо и виноватые глаза казались прежними.

— Госпожа Юлиса! — проговорила Паули дрожащим голосом. — Я же не знала, что вы остались здесь из-за меня!

— Мне сказали, что ты умерла, — только и смогла пробормотать ошарашенная Ника.

Сделав несколько шагов, гантка вдруг с плачем упала на колени.

— Простите меня, госпожа!

Придя в себя, путешественница бросилась к ней, и схватив за плечи, силой поставила на ноги.

— Я думала, вы давно в Империи! — причитала служанка, изо всех сил стараясь не смотреть в лицо госпоже. — Горе мне! Как же так?!

— Как ты спаслась? — прервала её самобичевание девушка. — Вестакия сказала, что тебя убили у реки.

— Не убили, — покачала головой собеседница.

— Пойдём сюда, — Ника кивнула на скамью. — Сядем, и ты мне всё расскажешь.

Перешёптываясь, разношёрстная толпа последовала за ними.

Путешественнице это очень не понравилось, но не приказывать же им отойти? Не поймут или, хуже того, не послушают.

— Как тебя украли, мне уже рассказал Орри, — торопливо предупредила девушка. Ни к чему посторонним знать об истинных обстоятельствах похищения Вестакии. — Так что говори, как ты сумела выжить?

— Нашей Паули помогли добрые духи, — услышав своё имя, улыбнулся молодой варвар, влюблённо глядя на соплеменницу.

Оглядевшись, Ника убедилась, что с ними пришли почти все ганты. Не хватало только Рейко и двух женщин. Не задерживаясь на актёрах, взгляд попаданки споткнулся на широкоплечем немолодом мужчине, чем-то напоминавшем кавказца. Густая, чёрная с проседью борода, такие же волосы, выбивавшиеся из-под мохнатой шапки, чем-то напоминавшей папаху, суровое морщинистое лицо с монументальным носом и хмурыми глазами. Как и положено джигиту, на широком поясе горец носил длинный, кривой кинжал в затейливо изукрашенных ножнах.

— Не знаю, с чего и начинать? — вытерев мокрые глаза кончиком платка, растерянно улыбнулась Паули, преданно глядя на хозяйку.

— Как собак обманула? — спросила путешественница, чтобы дать ей точку отсчёта.

— Я два дня сама не доедала, все куски собирала, а как бежать собралась, всё им и вывалила! — с гордостью заявила гантка. — Псы на еду накинулись так, будто сто лет ничего не ели. На меня никто и не гавкнул, когда я через забор лезла.

Женщина вздохнула.

— А куда бежать — и не знаю? Меня же завёрнутой всю дорогу держали. Хозяева на хуторе помалкивали, да и расспрашивать их я боялась. По дороге не пошла. Знала, там первым делом искать станут. Решила речку найти. Они всегда в море текут. По ней и хотела к людям выйти.

Паули со вкусом высморкалась. Тут девушка обратила внимание на то, что рукава собеседницы не пришиты, а привязаны к платью.

— Только поздно я ту речку нашла, госпожа. Под вечер, когда меня уже слуги сына вождя атавков нашли. Не захотелось мне к ним в руки живой попадаться, вот в воду и бросилась.

Гантка покачала головой, глядя куда-то внутрь себя, а окружающие замерли, напряжённо ловя каждое слово.

— Хоть и небольшая речка, да уж больно холодная и быстрая. Вот эти разбойники за мной и не полезли, а у меня руки, ноги свело, выгрести не могу, течение прямо к водяному волочет…

В этот момент вскрикнул ребёнок. Стоявшие рядом тут же зашикали, а кто-то отвесил баловнику звонкий подзатыльник.

— Выбралась из воды, когда уже темно стало. Замёрзла, дрожу вся, зуб на зуб не попадает. Но так и шла по берегу, пока на зверя какого-то не наткнулась. Большой, чёрный… Как заревёт!

Она негромко рассмеялась, качая головой.

— Откуда только силы взялись! Побежала так, что на коне не угнаться. Сколько раз падала, сама не помню. Утром на тропу выбралась, солнышко пригрело, так там и уснула.

Паули взглянула на своего обильнобородого спутника, и губы её дрогнули в улыбке.

— Там меня Байдуч и отыскал.

Но тут же лицо её вновь сделалось серьёзным и даже трагическим.

— Памятью отца и матери клянусь, госпожа Юлиса! Я сразу попросила его меня в Канакерн проводить. Он согласился. Только сначала мы к нему в деревню пошли, железо сгрузить. Кузнец он. А уж потом собрались в город идти.