Анастасия Анфимова - Лягушка-путешественница

— Ты чем меня напоила?! — процедила сквозь сжатые зубы хозяйка. — Ой!

— Сейчас пройдёт, госпожа, — зашуршала одеялом Риата. — Потерпите чуть-чуть. Средство верное, да только больно злое. Вы бы вздохнули поглубже.

Ника была готова сделать всё, что угодно, лишь бы избавиться от рвущей внутренней боли. Несколько раз шумно втянув в себя воздух, она действительно почувствовала некоторое облегчение. Зато со страшной силой потянуло в туалет. Заскрипев зубами, путешественница торопливо зашарила в темноте под лавкой.

— Сейчас, сейчас, госпожа, — засуетилась многоопытная рабыня.

Оказывается, пока её владелица предавалась самоедству, та успела приготовить всё необходимое. Раскутала завёрнутый в шкуры горшочек с тлеющими углями, запалила вначале лучинку, достала ночную вазу, пучок соломы и кувшин с водой.

Чёрный квадрат окошечка посерел, когда вымотанная душевно и физически девушка забылась беспокойным, тягучим, словно сироп, сном.

Когда нудно жужжавший над ухом голос заставил её открыть глаза, комнатушку уже ярко освещали солнечные лучи, в желтоватом потоке которых танцевали свой вечный танец невесомые пылинки.

— Скоро обед, госпожа, — бубнила Риата. — Поесть вам надо, а то долго не оправитесь.

Мысли в голове ворочались на редкость лениво, никак не желая собираться в кучу, а память словно совсем замкнулась, не желая открывать хозяйке тайны минувшего.

— Вот батман! — выругалась Ника еле ворочавшимся языком, но и это усилие показалось ей запредельным. Но именно после него перед глазами стали проявляться картины вчерашнего дня и ночи.

Девушка, кряхтя, села на лавке, тут же почувствовав головокружение.

Рабыня торопливо поднесла к её губам бокал с кислым вином.

— Это только в первый раз так тяжело действует, — доверительно сказала невольница. — Потом легче будет. Пару раз на горшок сходите и всё.

Чуть не поперхнувшись от подобной перспективы, путешественница проворчала, пряча глаза:

— Хорошего понемногу.

— Как скажете, госпожа, — с готовностью согласилась женщина, помогая ей подняться.

Шагнув в большой зал из комнатушки, Ника удивлённо хмыкнула, не увидев на полу ни одной расстеленной шкуры или матраса. — Они что, уже вещи сложили?

— Нет, госпожа, — покачала головой Риата. — Вынесли посушить на солнышко. Сегодня тепло как летом.

«Тогда надо будет помыться,» — тут же решила про себя путешественница, спускаясь по лестнице и морщась от доносившихся снизу женских голосов. Разговаривать с кем-то ей категорически не хотелось.

Жёны артистов, сгрудившись вокруг сдвинутых столов, осматривали разложенные на них театральные костюмы. Лукста Мар, взяв какую-то хламиду и моток ниток, пошла к двери, но заметив девушку, то ли проявила заботу, то ли изощрённо поиздевалась:

— Как вы себя чувствуете, госпожа Юлиса? Ваша рабыня сказала, вы заболели. А я заметила, что вам ещё вчера нездоровилось.

— Пустяки, — Ника нашла в себе силы для холодной улыбки. — Мне уже лучше.

Почти такой же вопрос задал и Гу Менсин, которого она встретила во дворе. Актёр осматривал фургон, откинув боковые и задние циновки, а Анний Мар с Ун Кератом перебирали на скамейке ремённую упряжь.

В стороне возле сарая стояла её повозка. Рядом над костерком висел угольно-чёрный котелок с каким-то варевом, которое лениво размешивал палкой сосредоточенно-хмурый Рагул.

«Смола», — догадалась девушка, почувствовав знакомый запах сосен. Заметив заказчицу, раб важно пояснил:

— Сейчас пожиже станет, и начну крышу промазывать, госпожа Юлиса.

Из сарая вышел слащаво улыбавшийся Меркфатис.

— Как я говорил, всё сделано в срок и в лучшем виде, — похвалился он и предложил. — Посмотрите сами.

— Чуть позже, — покачала головой путешественница, направляясь к уборной.

Вернувшись, она тщательно осмотрела фургон, стараясь не обращать внимание на накатывавшую время от времени слабость. С сожалением Ника убедилась, что лёжа в полный рост, будет упираться в стены головой и ногами. Но зато дощечки оказались подогнаны так плотно, что дуть в щели не должно, особенно, если постелить на пол овчинное одеяло.

Чтобы ночью без осла повозка стояла ровно, по краям устанавливались две подпорки, которые убирались во время движения. С гордостью продемонстрировав данные приспособления, мастер заявил:

— Работа сделана, госпожа Юлиса. Пора окончательно рассчитаться.

— Не совсем, — возразила девушка, кивнув на Рагула, размазывавшего смолу по крыше фургона.