Ксения Чайкова - Теневые игры

— Получилось, — тупо согласилась я, хватаясь за стену и отмечая краем глаза какое-то подозрительное шевеление. Стараясь не сосредотачиваться на внутренних ощущениях, вскочила на ноги, быстро развернулась и как раз успела сблокировать вытянутыми вперед руками решительный замах крепкого кулака, нацеленный мне в голову.

Одни из Зверюгиных друзей-приятелей не окаменел. Видимо, тоже магом был, таким же плохоньким, как я или Торин. А своих чародейская цацка не задевала…

Дальше начался настоящий цирк. Когда вступают в бой примерно равные по силе маги — это очень красиво. Эффектно смотрится и поединок наемников. А вог когда противники пытаются лупить друг друга попеременно оружием и чародейством, уверенно сражаясь первым и не обладая достаточными знаниями по второму, — это уже не красиво и не эффектно. Это просто смешно.

От Торина, разумеется, не было никакой помощи. Великий и непобедимый маг, его светлость Лорранский забился в уже проверенный в деле угол и испуганно оттуда подвывал, наблюдая за странным поединком. Впрочем, я была уже благодарна за то, что он хотя бы не путался под ногами.

Как выяснилось, сражаться с магом-недоучкой сложно. Особенно если одной рукой он неумело выплетает пассы, а другой — весьма решительно и уверенно сжимает рукоять короткого меча. С последним ему, впрочем, долго играться не пришлось — я щелкнула подхваченной с пола тайтрой, и длинная стальная лента с мелодичным звоном обвилась вокруг лезвия до самой рукояти. Впрочем, мой противник со своим клинком расставаться не пожелал, и мы бестолково затоптались на одном месте, намертво сцепленные оружием. Я видела бешеных демонят, скачущих в глазах физически сильного, выносливого парня с простоватым крестьянским лицом, и пыталась угадать, долго ли он сможет смирять свою злость. Нет для мага, пусть и такого недопеченного, как он или я, ничего опаснее, чем выйти из себя. Потому что один взбесившийся со злости чудодей представляет для окружающих большую опасность, чем взвод наемников с мечами и копьями наперевес.

В воздухе сверкнула серебристая молния, я подпрыгнула, пропуская ее под собой, и с тоской поняла: дело пахнет жареным. Вернее, горелым — до меня молния не достала, зато буквально в пепел сожгла маленький полосатый коврик, лежавший около кровати. Из натуральных ниток его ткали, из шерстяных… Дорогая, видать, была вещичка, вон, как воняет…

— Ну фу! — в голос возмутилась я. Мой противник, до глубины души пораженный столь бесхитростным и открытым выражением отрицательных эмоций, на мгновение ослабил хватку, чем я тут же не замедлила воспользоваться: крутанулась на каблуках и сильно дернула рукоять тайтры, вырывая из рук мужчины его оружие. Не ожидавший такой подлости наемник покачнулся и едва не свалился к моим ногам. Правда, он сумел выправиться и попытался достать меня каким-то слабеньким заклинанием, но тут в дело вступил, как мне со страху показалось, очухавшийся Торин: графенок с донельзя строгим и решительным видом взмахнул руками и метнул в моего противника свое заклятие. Тот увернулся, но тут же рухнул, и я с благодарностью употребила его уязвимое положение на пользу себе: прыгнула ему на спину, выкручивая руку и на всякий случай пиная по ногам, дабы он не вздумал ими размахивать.

— Как же это так? Я ведь его хотел в жабу превратить… — недоуменно пробормотал аристократеныш, присаживаясь на корточки и сосредоточенно разглядывая поверженного наемника. Судя по недоуменно вытянувшемуся лицу Торина, он ожидал, что мужчина как-то объяснит свое возмутительное нежелание обращаться в земноводное. Однако тот лишь мычал да шипел нечто невнятное, если я слишком уж сильно давила на заведенную за спину руку. Впрочем, заслуги Торина в пленении моего противника были минимальны. Как выяснилось, это очаровательный серебряный паучок, подкатившись под ноги наемника, решительно и умело уронил его на пол.

— Ну зараза, признавайся! — строго велела я, с удобством располагаясь на спине недруга. — Последний кристалл легкой победы приказал долго жить, теперь ты можешь спокойно назвать имя заказчика, для которого пытался его добыть.

— А шиша не желаешь ли, гадина? — с изумительным самообладанием поинтересовался мой поверженный противник, морщась от боли, которой отозвалась тут же безжалостно дернутая рука. — А-а-а! Князь Варракский!

Я оглянулась на Торина. Графенок незамедлительно надулся и сделал козью морду:

— А что я? Между прочим, даже Цвертина говорила, что он тут, скорее всего, ни при чем!