Терри Брукс - Тейнквил

Он развязал ее руки и ноги и сел рядом с ней, обхватив ее рукой, гладя волосы, дожидаясь, когда она перестанет дрожать. Он не стал прерывать ее рыдания, понимая, что ей нужно облегчить себя, а это как раз поможет ей успокоиться. Казалось, физически с ней все было в порядке, а вот эмоционально она была обессилена.

— Они улетели сразу же, как только мой отец указал им направление, в котором они должны вас найти. Тот тип должен был находиться на борту, когда это произошло. Мы никогда его не видели до их отлета, а потом он вдруг появился. Он ничего не говорил, и мы не смогли увидеть, кто он такой, поскольку он постоянно был закутан в плащ с капюшоном. Он выглядел и двигался не по–человечески, но я думаю, что он все–таки был человеком. Несколько раз он разговаривал со мной каким–то странным голосом, хриплым и сухим, как будто говорил через плотную ткань. Я не знаю, как его звали, он не назвал себя.

Он дотронулся до ее лица:

— Кем бы он ни был, мы скинули его за борт, когда взлетали на «Скользящем». Мы перехитрили его, но он пытался забраться на корабль, однако мы смогли срезать веревочную лестницу, когда он поднимался по ней. Думаю, что он уже мертв.

Она тут же замотала головой, ее лицо застыло от ужаса:

— Он не мертв. Нет. Я бы узнала. Я бы ощутила это! Ты не провел с ним три дня, как я, Пендеррин! Ты не чувствовал, как он касается тебя. Ты не слышал этот голос. Ты не прошел через то, что я пережила. Ты не знаешь!

Он еще ближе придвинулся к ней:

— Тогда, расскажи мне. Все расскажи.

— Он взял нас в плен. Я не знаю, как это ему удалось, но я никогда ничего не слышала. Ни у кого не было возможности сражаться. Меня заперли внизу, но я все слышала. Он пытал папу и остальных, а потом убил их. Он делал это очень долго. Я слышала их крики, слышала звуки…

Она замолчала, переводя дыхание.

— Я никогда не забуду. Никогда. Я все еще слышу это. — Ее пальцы впились в руки Пена. — Когда все было кончено, эта… тварь пришла за мной. Я подумала, что я буду следующей. Но он знал о моем зрении, о том, как я могу видеть все в своей голове. Именно это ему и было нужно. Он сказал мне, чтобы я нашла тебя. Я так боялась, что сделала то, что мне сказали, потому что я не хотела умирать. Я делала все как полагается, пока не нашла вас, а затем повернула нас в другую сторону. Я не знаю, почему. Не знаю, откуда у меня взялась эта смелость. Тогда я подумала, что умру.

— Мы видели, как ты привела его, — прошептал Пен. — Мы поняли, что ты сделала. Поэтому и пришли за тобой.

— Если бы вы не пришли…

Она снова задрожала и зарыдала.

— Не могу поверить, что папы больше нет.

Пен вспомнил о Гаре Хетче и его кузенах, висящих на рее, как чучела, являясь пищей для падальщиков. Он должен будет снять их и позаботиться об их телах, прежде чем она поднимется на палубу. Может, она и не могла видеть своими глазами, но у нее были другие способы зрения. Он не хотел, чтобы это случилось.

— Скажи мне, ради чего все это, — прошептала она. — Пожалуйста, Пен. Мне нужно знать, почему погиб папа.

Пен рассказал ей, начиная с исчезновения Ард Рис, подробно описав свой полет на запад, чтобы отыскать Арена Элессдила, и их путешествие до тех пор, пока они не нашли Гара Хетча и «Скользящего». Он рассказал ей, как он оказался в этой ситуации, что ему предстояло сделать и зачем, а также, куда они теперь направлялись. Он поведал ей свои страхи и сомнения, признался, что чувствует свою неполноценность в отношении возложенных на него обязанностей, и раскрыл причины, которые, тем не менее, заставляли его продолжать действовать. Пока он говорил, она перестала дрожать и успокоилась в его объятиях. Казалось, что весь ужас произошедшего с ней отступил, и ее укрыло спокойствие, на что он весьма надеялся.

Когда он закончил свой рассказ, она подняла голову с его плеча:

— Ты гораздо храбрее меня, — сказала она. — Мне стыдно за себя.

Он не знал, что сказать:

— Думаю, мы берем свою смелость друг у друга.

Она кивнула и закрыла глаза:

— Я хочу немного поспать, Пен. Я три дня не спала. Ничего не случится, если я посплю?

Он накрыл ее одеялом, поцеловал в лоб и подождал, пока она не уснула. Он стоял, глядя на нее и думая, что найти ее живой было самым ценным подарком, который он когда–либо получал, и он должен найти способ ее защитить. Однажды он ее потерял, и не сделает это снова.

Он знал, что скоро это его решение подвергнется проверке. Как он поступит, когда это случится? Отдаст ли он свою жизнь за нее, как ради него это сделал Бандит? Любит ли он ее достаточно, чтобы так поступить? Не было никакой возможности это узнать, пока он не столкнется с таким выбором. Он мог говорить себе все, что угодно, давать любые обещания, однако эти обещания были всего лишь словами до тех пор, пока не потребуется чего–то большее, чем слова.