Гай Кей - Дети земли и неба

Его первая великая скульптура тоже была создана на острове, это было знаменитое изображение женских рук, сложенных в знак солнечного диска, ее установили перед алтарем, и всегда освещали свечами со всех сторон.

И, много лет спустя (но недостаточно, потому что нам никогда не позволено прожить достаточно), он высек барельеф на могиле Леоноры Валери Мьюччи, Старшей Дочери Джада на острове, которая обрела вечный покой в том святилище, у западной стены, возле которой всегда лежат цветы и горит свет. Приплывающие сюда путешественники часто говорят, что ее лицо, изображенное на этом барельефе, несомненно, создано с любовью.

Ей было дано прожить больше двадцати лет на Синане, и ее жизнь, как она чувствовала — все время, до самого конца, — была наполненной, поразительной, благословенной. Она заболела летней лихорадкой, такое случается. Леонора Валери умерла в окружении друзей, на земле святой обители, которую сделала важным местом для всего мира. Она ушла к своему богу, окруженная любовью и восхищением, довольная выпавшей ей судьбой.

В конце у нее было два повода для печали, два отсутствующих человека. Одним был ребенок, которого она никогда не видела, и за которого никогда не прекращала молиться, каждое утро и каждый вечер, всю жизнь. Другим был мужчина, который должен был опять приехать сюда (он написал из Родиаса), чтобы провести вместе с ней осень, как он всегда старался делать — и которому теперь предстояло узнать, что ее больше нет.

Это заставляло ее страдать, когда она умирала. Он будет очень горевать о ней, она это знала, так как он любил ее… так же сильно, как она любила его. Еще одно удивительное чувство, на протяжении многих лет, еще один дар, самый богатый, в жизни, которая, как она когда-то была уверена — было такое время, когда она еще была очень молодой и плыла в Дубраву по морю на корабле — не сулит ей никаких даров и никакой милости.

Мы не можем этого знать. Но иногда в жизни есть доброта, а иногда — любовь.

Иногда бывает так, что люди, обладающие большим опытом, меняют свои планы, но не могут объяснить, почему они это сделали.

Таким человеком может оказаться летописец, рассказывающий о каком-то событии, купец во время поездки за товаром, король или его советник, определяющий политику, фермер, выбирающий время начала посева или сбора урожая, капитан корабля, готового выйти из порта, который неожиданно откладывает отплытие, — а потом налетает яростный шторм, который погубил бы его корабль в море.

Таким человеком также может быть боевой командир, который организует нападение своего отряда на армию, как уже делал много раз за долгие годы, как делал совсем недавно, в начале весны.

Они быстро ехали на север, когда Скандир однажды утром проснулся и отошел в сторонку от лагеря помочиться и сплюнуть в кусты. Он вернулся к бойцам своего отряда, когда они быстро ели холодный завтрак и готовились ехать дальше.

— Мы здесь остановимся, — сказал он.

Он всегда решительно отдавал приказы. Он боролся с османами со времени падения Сарантия. В его отряде были мужчины — и одна женщина, — которые еще не родились, когда он начал свою борьбу.

— Что ты хочешь сказать? — это спросила женщина, их стрелок из лука, из Сеньяна. Та, которая спала с ним, и поэтому, возможно, считала, что имеет право задавать ему вопросы. Ни один из остальных не посмел бы.

— Мне приснился сон, — ответил он.

— Всем снятся сны, — возразила она.

— Даница, этот сон не о том, как я ловил рыбу в реке, и не о том, как спал с проституткой.

Она молчала, но он видел, что она недовольна. Никто уже не сомневался в ее смелости или в готовности убивать, в ее значении для отряда. Теперь она обучала всех их лучников. Не всем она нравилась, но многие из этих людей недолюбливали друг друга, так что это не имело большого значения. Некоторые хотели затащить ее в постель, но ни у кого не вышло.

— Что тебе снилось? — спросила она, уже спокойнее. Некоторых обрадовал этот вопрос, им хотелось знать. Сны имели большое значение.

— Пойдем со мной, — сказал ей Скандир.

Это означало, подумали другие, что ей он, возможно, скажет. А она, может быть, расскажет им, потом. Трудно было что-то знать наверняка, когда речь шла о Данице Градек. Мужчины в лагере — их было сорок пять — смотрели, как эти двое уходят прочь вместе с большим псом, Тико, который никогда не отходил от нее далеко.

Фактически, годы спустя, когда о ней вспоминали в той части мира, то чаще всего из-за ее светлых волос, ее мастерства в стрельбе из лука, и из-за пса, который всегда был рядом с ней.