Роджер Желязны: Рыцарь Теней

Я уже собрался спросить Мандора о том, что будет дальше, как увидел тень большого шара, мелькнувшую в отверстии, через которое выбрался я сам. Пламя — кроме центрального столба из разбитого Фонтана — начало утихать, и изнутри донеслось глухое громыхание. Мгновением позже промелькнула чья-то большая округлая тень, и я ощутил содрогание почвы через подметки сапог.

Стена рухнула. Вскоре упала часть другой стены. Я вполне отчетливо разглядел внутренности Цитадели. Сквозь пыль и дым вновь проплыло подобие гигантского шара. Пламя погасло. Взгляд через Логрус позволил заметить смещающиеся линии силы, которая струилась между Джасрой и Шару.

Мандор простер руку. Через минуту или немногим позже к нам прискакал маленький металлический шар и прыгнул к нему в ладонь.

— Идем посмотрим, — сказал Мандор. — Обидно будет пропустить финал.

Мы прошли через пролом в валу, и ров на одном из участков был достаточно завален камнями, чтобы мы могли по ним переправиться. Затем я потратился на заградительное заклинание, чтобы удержать восстановившие порядок войска от соблазна перекрыть нам дорогу.

Перебравшись через разрушенную стену, я увидел, что Джасра стоит спиной к огненной башне, руки ее подняты. Струйки пота, текущие по маске из сажи, разлиновали ее лицо под зебру, и я ощутил пульсацию сил, которые текли сквозь ее тело. Футах в десяти над ней с пурпурным лицом и свернутой на сторону головой, как будто у него была сломана шея, висел в воздухе Шару. Неискушенному он мог показаться магически левитирующим. Однако взгляд через Логрус позволил мне увидеть линию силы, на которой он висел, — став жертвой того, что я назвал бы магическим линчеванием.

— Браво, — заявил Мандор, беззвучно и неторопливо хлопая в ладоши. — Видишь, Мерлин? Я мог выиграть пари.

— Ты всегда лучше меня оценивал таланты, — признал я.

— …и поклянись служить мне, — расслышал я слова Джасры.

Губы Шару шевельнулись.

— И клянусь служить тебе, — выдохнул он.

Джасра медленно опустила руки, и линия силы, удерживающая Шару, начала растягиваться. Пока колдун спускался к потрескавшемуся полу Крепости, левой рукой Джасра сделала жест, который я однажды видел у дирижера, когда тот подбадривал деревянные духовые инструменты, и из Фонтана вырвался огненный сгусток, охватил Шару, омыл его и ушел в землю. Впечатляюще, хотя я не вполне уловил суть…

Медленный спуск продолжался, словно некто в небесах ловил крокодилов на живца. Я вдруг заметил, что затаил дыхание, когда ноги Шару приблизились к полу, с сочувствием ожидая, что давление на его шею ослабнет. Ничего подобного. Когда ноги колдуна достигли пола, то вошли в него, а спуск продолжился, словно пол был оккультной голограммой. Шару погрузился по лодыжки, по колени и на достигнутом не остановился, продолжая в том же духе. Я уже не мог сказать, дышит ли он. Тихое песнопение команд лилось с губ Джасры, и языки пламени периодически отделялись от Фонтана и плескались вокруг Шару. Он погрузился до пояса, по плечи, еще ниже. Когда видимой оставалась лишь его голова — глаза открыты, но не видят, — Джасра исполнила иной жест, и путешествие Шару в глубь земли приостановилось.

— Теперь ты страж Фонтана, — объявила она, — и отвечаешь только передо мной. Признаешь это?

Потемневшие губы скривились.

— Да, — донесся шепот ответа.

— Теперь — оберегай огонь, — приказала Джасра. — Приступай к делу.

Голова мотнулась, едва возобновилось погружение. Спустя минуту на виду оставался лишь пушистый пучок волос, а мгновением позже земля поглотила и его. Линия силы исчезла.

Я откашлялся. При этом звуке Джасра уронила руки и повернулась ко мне. Она слабо улыбнулась.

— Он жив или мертв? — спросил я и затем добавил: — Чисто академический интерес.

— У меня нет твердой уверенности, — ответила Джасра. — Но, по-моему, всего понемногу. Как и каждый из нас.

— «Страж Фонтана», — задумчиво произнес я. — Интересное существование.

— Лучше страж, чем вешалка.

— Пожалуй, да.

— Наверное, ты думаешь, что я должна поблагодарить за свою реанимацию, — заявила Джасра.

Я пожал плечами.

— Сказать по правде, у меня пока есть о чем подумать, — сказал я.

— Ты хотел положить конец вражде, — сказала она, — а я хотела вернуть себе Цитадель. У меня по-прежнему нет добрых чувств по отношению к Янтарю, но я готова заявить, что мы в расчете.

— Меня это устроит, — сказал я. — К тому же есть скромное чувство верности, которое я могу разделить с тобой.