Год дракона (СИ)

– Эти скоро придут в себя и решат, что Лёха выстрелил, и пуля рикошетом угодила в него, – брат сел в машину.

– Но рикошета не было! – я тоже юркнул на сидение.

– Это был я, ты прав, – Вовка завел мотор и вырулил на дорогу. – Я поймал пулю и вернул владельцу. В следующий раз будет думать, прежде чем палить.

Я вернулся домой в растрепанных чувствах. Если парни, которые не видели и половины сказочного спектакля, решат, что у них крыша поехала на почве пьянства, то что думать мне? На моих глазах брат поймал пулю, потом метнул ее в ногу противника, потом вынул из его головы невесть что и всосал в себя. Я очень хотел проснуться, но все происходящее упорно доказывало мне, что я не сплю.

– Я понимаю: тебе сейчас не по себе. Поговорим об этом позже, хорошо? – предложил Вовка. – Кстати, завтра вечером выдвигаемся к Горынычу.

========== Дракон Иисус ==========

Я не мог уснуть той ночью. Сон и покой оставили меня, казалось, навсегда. Я свернулся на диване калачиком и пялился в серо-желтый квадрат окна, пытаясь осознать то, что я сегодня увидел. Разум искал достоверные версии произошедшего. Единственное логичное объяснение, которое я нашел, – постановочный трюк. Каскадеры тоже весьма убедительно падают, а рестлеры весьма убедительно ломают друг об друга стулья. Но все это, казалось бы, кровавое и травматичное действо – результат многодневных тренировок. Правда, кровь у парня текла самая настоящая. Мне казалось, что я даже видел, как она выходила толчками из разорванной кожи.

Мне не верилось в то, что Вовка мог поставить такой зрелищный спектакль. Он вообще никогда не был склонен к театрализации и мистификации.

С другой стороны, все произошедшее выглядело настолько естественным, что в отрепетированность действа не верилось. Даже самые хорошие актеры не смогли бы сыграть так искренно, как вели себя парни у киоска.

И что мне оставалось думать? Что мой брат супермен, который может поймать руками пулю, вынуть из человека нечто…. и проглотить это?

Я вспомнил свет, который лился у Вовки изо рта, и мое сердце застучало сильнее. Вокруг меня творилась какая-то чертовщина, и я ощущал, как я беспомощен перед ней. Обреченность испепеляла меня: что бы я ни делал, мне никуда не деться от монстра, которым стал брат. Даже если я, допустим, сбегу, то куда мне податься в феврале? Я не знаю этого города, я не знаю этого мира, потому что всю сознательную жизнь прожил в изолированных местах – сначала в деревне, потом в детдоме. Я не знаю, где брать деньги и как искать пропитание, где заночевать, чтобы не замерзнуть. И даже если я, например, украду золото, как мне его сбыть без паспорта? Да, я мог бы сдаться в полицию, но тогда они вернут меня в детдом, где меня быстро отыщет Вовка. С его умениями видеть в темноте, уворачиваться от пуль и бог еще знает какими ни полиция, ни стены не помешают ему добраться до меня. Мне же после этого не поздоровится. Поэтому, чтобы не будить чудовище, я должен быть паинькой, пока не придумаю стопроцентно верный план побега. Но долго ли я смогу продержаться, усыпляя бдительность Вовки, который горит желанием обратить меня в свою веру?

Мне хотелось кричать от бессилия и несправедливости. Я так сильно и так долго ждал возращения брата, а теперь жалею, что этот момент наступил. Кроме того, я никак не мог отделаться от мысли о том монстре, который захватил разум Вовки. Голливудские фильмы очень часто рисуют этих чудовищ в самых безобидных образах – в виде маленьких девочек или улыбчивых старушек. Эту тактику понять можно: мнимая слабость физической оболочки притупляет чувство опасности, снижает тревожность, внушая жертве уверенность в том, что она сможет одолеть маленького или престарелого человека.

Но что побудило тварь вселиться в здорового парня? Может, она сама страдает от комплекса неполноценности и не уверена в своих силах, и потому выбрала физически сильного мужчину?

Такой вариант меня немного успокоил. Если чудовище внутри Вовки боится быть побежденным, значит шанс справиться с ним у меня есть.

Но что если никакого злодея нет? Что если этим монстром стал сам Вовка? Травма ли головы, а может, смерть родителей и бабушки лишила его рассудка? Видимо, поначалу он держался, мобилизовал все внутренние ресурсы, но разлука с нами подточила его, а служба в горячей точке подлила масла в огонь.

Этот вариант был самым страшным для меня, потому что я не знал, что делать при таком раскладе. Никогда я еще не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас. Я бы не отказался от любой помощи, но беда была в том, что ждать подмогу было неоткуда.