Андрей Грамин - Суженый смерти (СИ)

Свечкин молча покачал ружьем, как бейсбольной битой, готовясь расколотить его о ближайшую косматую голову. Оставались считанные шаги.

- Подвинься, робята! - раздалось позади, и Александр от неожиданности чуть не выронил свою палицу из рук.

Свечкин еще оборачивался, как рядом с ним снарядом пронесся плечистый мужик с толстенной рогатиной наперевес. Этот бежал первым, но не единственным. За ним следом выскочил донской бородатый казак с двумя шашками, и одетый в двойную кольчугу воин в шишаке с одноручным мечом и щитом в левой руке. Быстро перебирая ногами, несся приземистый татарин в малахае с тоненькой саблей. Широко шагая, бежал викинг с двуручным топором и круглым щитом, окованным сталью. Герои русско-турецких войн с огромными штыками на винтовках, два гусара в киверах и доломанах, может, лично видевшие Наполеона, французский дворянин в шикарном бархатном колете с тяжелой шпагой в руке. Казаки, поляки, турки, татары, варяги и скифы... У Александра рябило в глазах от нарядов предков. И мужики, славянские бородатые здоровые мужики в косоворотках, тулупах или даже с голым торсом, кто с топором, кто с вилами, кто с косой или цепом. Они пронеслись пулей, оставив в тылу оторопевших стрелков, наблюдающих как одного за другим, словно походя, они срубают бегущих оборотней. В ход шло все, от меча или копья до оглобли или плотницкого топора. Все оружие в равной степени приносило смерть. Конечно, за спинами бегущих было сложно рассмотреть тонкость техники боя, ловкость воинов или силу ударов. Главной оценкой сражения была стопроцентная результативность: до живых людей не добежал никто из обернувшихся.

- Давай, шевелись, - крикнул Александр замершему майору и историку, и, подавая пример, сам стремглав помчался вперед, на ходу перезаряжая ружье.

Те, видимо, не желая пропускать веселье, живо подняли брошенные ружья и так же на ходу принялись забивать патронами трубчатые магазины. Им оставалось только бежать, даже добивать никого не требовалось. Было ощущение, что по оборотням проехался грузовик, настолько все плохо выглядело вблизи. Переломанные, рубленые, иногда лишенные конечностей, те лежали на земле, и некоторые тела уже начинали принимать человеческие очертания. Как подумалось Свечкину, объятые горячкой боя, пращуры считали нужным нанести каждый по смертельному удару, и никого не смущало, что бегущим позади, живых противников просто не досталось.

Когда люди добрались до ворот центрального здания фермы, они уже были выломаны внутрь вместе с толстенной рамой, на которой крепились. В бетонной коробке шло ожесточенное сражение, которое вскоре должно было затихнуть. На вскидку Александра, напавших было около сотни, в то время как оборонявшихся не более пяти десятков. Кто-то из оборотней горел желанием выбраться на крышу, напрочь игнорируя присутствие черепицы и досок перекрытий, но таких ловили за ноги и затягивали вниз. Иногда на задних конечностях таких любителей полюбоваться звездным небом висело сразу по четыре мужика, и лишь общими усилиями удавалось их затянуть внутрь. Вой, рычание и скулеж перемешались с боевыми криками татарина и казаков, с громким уханьем кузнеца, раз за разом обрушивающего свой молот на головы оборотней, и гиканьем гусаров. Француз не в себе орал: "Париж и Сен-Дени", а запорожец в цветастом халате с чужого плеча кричал: "Гой-да". Ферма превратилась в филиал ада.

- Вот это разборки, я понимаю, - Арсений застыл с открытым ртом, наблюдая за происходящим. Никто из троицы приятелей не спешил заходить внутрь, любуясь колоритным зрелищем боя.

- Главное, чтобы потом за нас не принялись, - профессор бегал глазами, словно студент, впервые посетивший дом терпимости. Он впитывал в память одежду и вооружение предков, их замысловатую речь и витиеватые выражения, сыпавшиеся от бородатых мужиков как из рога изобилия. - Я так и не понял операцию появления на свет этого оборотня, которого вон тот чернобородый казак добивает, - обернулся историк к Александру.

- Судя по словам моего пращура, там сложнейшая мутация получилась с кровосмешением и родами через нетрадиционные отверстия, - пояснил Свечкин, еле сдерживая смех. Он был счастлив от того, что Марья не предала и выполнила обещание.

Арсений вытирал проступившие от смеха слезы. Он тоже начал прислушиваться к мудрым высказываниям глубокой старины, и многое оттуда почерпнул для работы с молодым составом отдела.

- Ну загибает, - уважительно просипел он. - Хоть записывай.