Впрочем, выволочка со стороны сестры если и имела место, то наверняка осталась в тени чудесного выздоровления Дэриена. А уж когда стало ясно, кто приложил руку к исцелению… И меня бы на месте Рикаарда захлестнула ярость. С головой захлестнула бы и утопила в желании отомстить. Собственно, так и произошло. И, судя по продуманности каждого слова и жеста, ярость повзрослела вместе с принцем. Долгими зимними одинокими вечерами, вороша в сознании прах скончавшихся надежд, его высочество поставил себе задачу отомстить. Но как разумный человек, более того, как человек, готовящийся оказаться на троне, принц научился рассчитывать силы и отложил боевые действия до подходящего момента – до момента, когда враг окажется на расстоянии удара. Чтобы иметь возможность сполна насладиться зрелищем его агонии…
Тьфу! Но до чего же хорош, мерзавец! И определенно отважен: оказаться лицом к лицу с оборотнем решится не всякий храбрец. Правда, бывают случаи, ненависть успешно занимает место смелости. Гадать бессмысленно, но не признавать явственное чужое превосходство – глупо. И все же необходимы уточнения.
– Что именно должно было меня удивить, ваше высочество?
Тон моего ответа с одной стороны убедил принца, что удар достиг цели, а с другой, что до агонии пока далековато. Но истинное расстояние, отделяющее меня от поражения, Рикаард не смог бы предположить. Почему? А я и сам не мог бы этого сделать.
– Можно подумать, вы по нескольку раз на дню встречаетесь с оборотнями!
Вообще-то я даже жил с ним под одной крышей. И буду жить. Придется, хотя и не особенно хочется.
– Ах, речь идет о несчастном юноше…
Принц фыркнул:
– Несчастный? Он опасен для жителей усадьбы и окрестных деревень. Но кроме того, он представлял угрозу моей жизни.
Нравоучительность, проступившая в голосе Рикаарда на последних словах, заставила меня съехидничать:
– Отделяете себя от всех прочих, ваше высочество?
– Каждый из нас занимает какое-то место. Но одни имеют на него право, а другие… Хотя, можно ли требовать от недавнего раба, чтобы он вел себя, как рыцарь?
Забавно наблюдать за юнцом, старающимся действовать подобно старому и опытному командиру. Вроде и интонации нужные найдены, и выпяченный подбородок тверд, и сцепленные пальцы рук величаво спокойны, а в глазах нет-нет, да и проскакивает тень чувства, от которого по-настоящему взрослый человек давно избавился. Золотисто-ореховые глаза принца не переставили спрашивать: «Правда, я молодец? Я победил, ведь так? Ну похвали же меня, похвали!»
Можно было нанести удар: подобрать колкие замечания, многозначительно улыбнуться, заставляя мальчика вспомнить и заново пережить испытанное унижение, прочувствовать давнюю боль еще сильнее и острее, благо рядом находится полным-полно посторонних…
Можно было. Но глядя на принца, я видел самого себя, такого же юного, впитывающего знания о добре и зле с равным успехом, старающегося оправдывать ожидания и страстно желающего, чтобы хоть одна живая душа заметила мои старания. А уж получить лестную оценку было пределом моих тогдашних мечтаний! Так и не сбывшихся, кстати говоря. И все же меня никто нарочно не лишал будущего, предоставляя право самостоятельно выбирать судьбу. Из ограниченного числа предложенных, правда… И я выбрал, ошибаясь и набивая шишки. Но если бы в моей жизни не было теплого взгляда старого шадд’а-рафа, с перекрестка принятия решений меня всегда вела бы одна дорога. Дорога в никуда. А я не желаю принцу подобной участи. И никому не желаю.
«Я ведь победил, правда? Победил?» – отчаянно спрашивали глаза его высочества. Конечно победил. Только ты не знаешь главного, мальчик: любой итог сражения приходится отстаивать много-много раз, иногда до своего последнего вдоха. Победа ли то была, поражение – неважно. Неизвестно, кому хуже: победителю, вынужденному снова и снова вступать в бой, ибо желающих оспорить завоевания будет тьма-тьмущая, либо побежденному, который не знает покоя, пока не смоет со своей чести позор проигранной схватки. Да, этот поединок ты выиграл, а я проиграл, будем считать так. Но ты не можешь не понимать: истребления не состоялось, и мне потребуется реванш. Значит, осознанно бросаешь вызов? Желаешь долгой и кровопролитной войны? Тогда пора преподать тебе первый урок: отступление врага на заранее подготовленные позиции наиболее опасно именно тем, что они подготовлены .
– Вы правы, ваше высочество: рабу нет места в господских покоях.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу