Да, к примеру, лорга мне сейчас не помогла бы, ее клинки все же слишком тонки и хрупки, и, попав под хлесткий удар посоха, вполне могут сломаться, напрочь лишая оружие его главного достоинства – подлой привычки выпускать «клыки» неожиданно для противника. Хотя сам Гелен, судя по особенностям движений, клинковой разновидностью древкового оружия серьезно владеть не обучался: каждый удар, неважно, прямой или нахлестом, он выполнял с четко выраженным «завершением», жестко останавливая конец посоха в определенной точке пространства. Если там окажется кость, она неминуемо будет раздроблена, если плотный слой мышц… Порвется, и моргнуть не успеешь. С лоргой приходится обращаться иначе: не завершать движение до выхода наружу клинков, а напротив, плавно продолжать, уделяя направлению и характеру удара еще большее внимание. Правда, эффект достигается быстрее, если ухитришься полоснуть по крупным сосудам. Но и крови будет… много. А среди умелых воинов имеется достаточное количество людей, не любящих кровопролитие. К тому же у железа есть дурная привычка ржаветь, а значит, после каждого душегубства клинок нужно чистить, и не дай боги пропустишь пятнышко! Следует ли из моих путаных размышлений, что Гелен – умелый воин? Как сказать…
– Любопытствуете?
Эрне облокотился на ограду террасы рядом со мной, пережевывая сыр, оставшийся от ужина и избегший окончательной расправы за завтраком.
– Восхищаюсь.
Капитан на мгновение перестал двигать челюстями и недоверчиво сдвинул брови:
– И есть чем?
– Для меня – да.
Взгляд светлых глаз обратился на по-прежнему разыгрывающееся во дворе представление.
– Не буду спорить.
Я улыбнулся:
– Разве вас вызывали на спор? Мне просто доставляет удовольствие смотреть, как трудятся мастера своего дела, вот и все. А этот человек очень хорошо умеет обращаться с посохом.
Эрне пренебрежительно качнул головой:
– Посох? Интересно, из чьего забора он эту жердь вытащил!
А и в самом деле… Я присмотрелся повнимательнее. Нет, капитан, забор здесь ни при чем: древесина слишком гибкая для той, что несколько месяцев или лет мокла под дождем, трескалась в морозы и сохла на солнце. И жизнерадостно светлая. Скорее всего, палка была окорена совсем недавно, нынешней ночью или ранним утром… Гелен ходил в лес? Ради палки? Или напротив, сооружение посоха потребовалось по результатам прогулки? К тому же старший из братцев вряд ли покидал усадьбу в одиночестве, поскольку ночной визит растерянного принца явственно доказывает: слуги оставили своего господина без присмотра. Наведывались в деревню? Надо будет расспросить Литу, как только девушка появится в усадьбе. И троих оболтусов тоже. Потому что отлучки псов его высочества хоть и не мое дело, но допустить причинение вреда людям невиновным и непричастным к нашей вражде я не могу. За что безмерная благодарность милорду Ректору… Тьфу на тебя, Ксо, тысячу раз тьфу!
– Братцы ночью куда-то отлучались?
Капитан повернулся ко мне, настороженно щуря глаза:
– Не слежу за ними, но… вполне могли. Это имеет значение?
– Не знаю. Кстати, младшего до сих пор не видно. Отсутствие подчиненных беспокойства не вызывает?
Эрне ответил на мой шутливый вопрос укоризненно:
– Пока спокоен принц, спокоен и я. А его высочество, как можно видеть…
Да, Рикаард выглядел весьма довольным жизнью. Даже чересчур довольным, что, собственно, и подвигло меня на ранний подъем вкупе с тревожным бдением на утреннем холодке. Мальчик, также расположившийся на террасе ни свет, ни заря, наблюдал за тренировкой одного из своих телохранителей со злорадным наслаждением. А поскольку нельзя было предположить ни одной разумной причины, почему мастерство Гелена могло вызвать искривление тонкогубого рта и опасный блеск в золотисто-ореховых глазах, оставалось допустить: принц задумал некую пакость. Под список жертв королевского произвола подпадало ограниченное количество лиц ввиду немногочисленности обитателей Кер-Эллида, но своих подопечных я собирался уберечь от любой беды. А вот касательно себя самого…
В мою сторону принц упорно старался не смотреть, причем прилагал излишне заметные усилия. Если бы на его лице была хоть тень смущения, досады или злости, я бы не беспокоился. Собственно, подобные чувства и должны были присутствовать, поскольку мало кто из людей способен, показав противнику свою слабость, не возненавидеть невольного свидетеля совершенной ошибки. Так что у его высочества были все причины кипеть от злости. Но Рикаард почти светился, и даже не от предвкушения чего-то замечательного, а от торжества, как будто все ходы сделаны и теперь остается лишь праздновать победу. Стало быть, ненависть чудесным образом перевоплотилась в мщение, причем благополучно совершённое, иначе откуда взяться столь безмятежно-довольной улыбке? Дурной знак. Как и непонятное отсутствие… Нет, теперь уже присутствие, но по-прежнему мало что объясняющее.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу