Вероника Иванова - Паутина долга

— Но она может начаться.

— Ты же только что обещал уладить все миром? — В голосе Кэра послышалось ехидство.

— Обещал — сделаю. Но даже способный закончить сражение, не начиная его, полководец все же должен составить план боевых действий. А для этого мне нужны сведения.

— Какого рода?

— Твое состояние: причина, развитие, последствия?

Скорп позволил себе потратить немного сил на то, чтобы пошире распахнуть веки:

— Зачем тебе все это?

— Затем! От любого недуга есть лекарство.

— Кроме одного. Смерти.

Удивительная осведомленность! Я выпрямился и скрестил руки на груди, принимая позу недовольного нерадивостью школяров учителя:

— Твои личные впечатления меня не интересуют.

— Что так? — Кэр прикрыл один глаз, от чего выражение бледного лица приобрело насмешливый вид.

— Я не шучу. Каким ядом тебя отравили?

— Откуда ты знаешь, что это был именно яд?

— Оттуда! Или отсюда, какая разница?! Хватит играть в прятки! Или скажешь, или…

Искренний интерес:

— Или?

— Ее высочество будет предоставлена самой себе. С сегодняшнего же вечера.

Некрасиво шантажировать больного человека? Весьма некрасиво. Непременно буду себя стыдиться, но несколько позже. Когда этот самый больной человек перестанет придуриваться и начнет отвечать на вопросы.

Я угадал: возможность того, что принцесса останется без присмотра, оказалась достаточной причиной для откровенности.

— Хорошо. Все равно, ничего не изменится… Видел ту девицу, с прической, словно кисель? Хорошенько рассмотрел?

— Не слишком.

— А жаль, потому что до сегодняшнего дня считалось, что их больше нет.

— Кого «их»?

— Гаккаров.

Гаккар… Такое впечатление, что я уже мельком слышал это слово. Но где и когда?

— Кто это такие?

Скорп качнул головой:

— Я и сам мало, что знаю. Но эти существа использовались для борьбы с магами. Очень давно, несколько сотен лет назад. И считалось, что они полностью вымерли.

— Конечно, не собственной смертью?

— Конечно, — он попытался улыбнуться, но гримаса получилась грустная. — Их уничтожили после подписания мирного договора. Собственно, уничтожение было одним из условий мира.

— Понятно. Оставим в покое прошлое и вернемся к настоящему: раз уж сие чудо оказалось рядом с нами, объясни, что именно оно с тобой проделало.

— Я не знаю.

— Как это, не знаешь?!

— Именно, что не знаю, — скорп прижался затылком к спинке кресла. — Все, что могу сказать: она дохнула в меня.

— Дохнула?

— Ну да. А как только ее дыхание достигло меня… Я умер.

— Постой! Умер? Насколько я могу судить, мертвецы не двигаются и не разговаривают, если, конечно, над ними усердно не поработает некромант, но дяденьки с костяным посохом и кровавыми жертвоприношениями ни в кабинете, ни за его пределами не наблюдалось. Это шутка? На мой взгляд, неудачная.

— Нет. Я, в самом деле, умер. Почти. Точнее, любой другой маг на моем месте был бы уже трупом, а мне… Можно сказать, повезло.

Начинаю понимать, куда он клонит: цеховые секреты и все прочее. Не горю желанием их узнавать, но придется.

— В чем заключается везение?

Кэр с минуту смотрел на меня, словно раздумывая, стоит ли доверять непосвященному знания, не подлежащие разглашению, но потом, видимо, окончательно осознал значение собственных слов о смерти (как известно, покойники вправе не хранить тайны, доверенные им при жизни) и пояснил:

— В том, что мое тело способно запасать Силу впрок.

Занятно. До сих пор думал: живому существу подобное осуществить невозможно. Но разве дело только в этом?

— Допустим. И?

Но скорп вместо того, чтобы продолжить рассказ, распахнул глаза:

— Тебя не удивляют мои слова?

Начинается… Да мне плевать, что, как и где ты копишь! Откуда такая любовь к нагнетанию напряженности?

— Это замечательно. Это чудесно. Это восхитительно, наконец. Но, аглис меня задери, я все еще ничего не понимаю! И не пойму, пока ты не перестанешь ходить вокруг да около!

— О, прости… Все время забываю, что ты не маг.

— Вспомнил еще раз? Хорошо. И что дальше?

— В отличие от полуодаренных маги постоянно поддерживают связь с Потоком, понимаешь? Поддерживают собственным телом, а не иными ухищрениями. Поэтому мы всегда и назывались «одаренными». Получившими в пользование драгоценный дар. Если связь разрывается, маг умирает. Такова плата за могущество.

— Умирает? Но как маги тогда вообще появляются на свет? Или ты хочешь сказать, даже младенцы умеют обращаться с Потоком?