Вероника Иванова - Паутина долга

Горький вздох.

— Вправе, но… Все равно ведь не получится.

— Получится. Если захочешь и если примешь к сведению мои советы.

— Больно ты умный! Все про всех знаешь, всем помогаешь! По шапке-то еще не получал больно за свои советы?

Коротышки все злобные, или передо мной исключение из правил? А я-то хотел парню предложить… Впрочем, предложу, несмотря ни на что:

— А пока не вернул в свое распоряжение родной дом, если согласишься, можешь пожить у меня. Места много, люди приветливые, в чужую жизнь не лезут. Как правило.

— Это за что же такие милости? Мне не нужны подачки!

Вообще-то, нужны, только он сам себе в этом не признается. Никогда. Ох… Неужели придется объяснять?

— Ты спас мою жизнь. Дважды. Как говорят в народе? Уплаченный долг — спокойное сердце. Никаких подачек.

Галчонок нахохлился, затравленно поглядывая на меня снизу вверх. Должно быть, нелегко без раздумий взять и принять чью-то искреннюю помощь. Не знаю. Мне не доводилось испытывать схожие чувства: считаю и до, и во время, и после, а там, где щурит внимательные глаза расчет, нет места для чуда.

Ладно, не буду висеть у человека над душой:

— Если надумаешь, приходи. Килийский квартал. Келлос-мэнор. А я — Тэйлен, его управитель. С распростертыми объятиями ждать не буду, но свои обещания назад не беру. Пока не выполню.

Можно было уделить разговору с Галчонком больше времени и внимания, но моего участия ожидало последнее намеченное на сегодняшний день и на остаток праздничной ювеки дело. Облицованные пестрыми гранитными плитками стены дома на одной из узких улочек Черепичного квартала. Стены, в которых сейчас наверняка царил траур по одному из обитателей.

Едва отворив дверь и окинув меня взглядом, молодая женщина с бледным, но вопреки ожиданиям, вовсе не заплаканным, а весьма спокойным лицом, виновато всплеснула руками:

— Простите, я уже нашла покупателя. Надо было забрать из управы заявление, но неожиданно возникли некоторые трудности… Покорнейше простите!

Покупателя? На какой товар? А впрочем, не имеет значения.

— Полагаю, мне тоже следует извиниться, если ввел вас в заблуждение своим видом, hevary: я вовсе не собираюсь ничего покупать. Я пришел поговорить с вами о вашем брате.

В пепельно-серых глазах мелькнули огорчение и досада, но женщина справилась со своими чувствами.

— Вы, верно, пришли получить долг Юлара? Прошу, проходите. Если сумма не слишком большая, я смогу отдать ее сразу, иначе вам придется немного подождать.

Я принял приглашение войти в дом, но прежде, чем шагнуть за хозяйкой в крохотный полутемный зал прихожей, решил отказаться от обмана, хоть роль собирателя долгов позволяла легко выпытать немало сведений:

— Ваш брат ничего мне не должен, hevary. Скорее, я в некотором долгу перед вами обоими.

Она обернулась и удивленно подняла брови, такие же светлые и тонкие, как волосы, заплетенные в короткую косу.

— Но вы выпьете со мной немного тэя? Не откажетесь? У меня нечасто бывают гости, а в Зимник нужно приветить хотя бы одного доброго знакомого, чтобы будущий год принес немного радости… Вас ведь можно назвать добрым знакомым?

Меня? Человека, из-за которого ее брат и погиб? Да уж, добрый… Впрочем, и злым не назовусь. Положа руку на сердце, признаюсь: смерть Юлара не вызвала у меня никаких особенных чувств. Да и жизнь — тоже. А вот судьба оставшейся, как он рассказывал, в стесненных обстоятельствах, сестры…

— Конечно, выпью.

Женщина благодарно улыбнулась и поспешила на кухню. Собственно, там мы и устроились: у окна, занавешенного полупрозрачным вязаным кружевом, пропускающим свет, но смягчающим его и не позволяющим солнцу слепить глаза. Заваренный тэй оказался на редкость терпким, пряное печенье в меру рассыпчатым, в меру хрустящим, а собеседница — словоохотливой.

Мюла ад-до Ривис и ее брат Юлар, в самом деле, всю жизнь, с самого рождения жили в Нэйвосе, потому что родители полагали город более подходящим местом для обитания молодых людей, а главное, предоставляющим большие возможности. Деньги на содержание присылали исправно, но два дома одной семьи требовали удвоенных трат, а стало быть, и немалого приложения сил, потому отцу, еще с десяток лет назад похоронившему свою супругу, все труднее и труднее содержать детей вдали от имения. Правда, теперь расходы должны сократиться.

— Простите, но ваш брат говорил что-то о смерти отца.

Женщина вздохнула, сокрушенно качнув головой: