Лидия Захарова - Дикая принцесса (СИ)

Сладкая дымка безумия постепенно окутывала мозг, и одна за другой опадали причины, разбивались тревоги, исчезали доводы. Человеческие условности больше ничего не значили, мнение общества, злобное шипение Дайаны, угрозы Коварэна – пустой звук. Тари была здесь, с ним, она наконец была его – и это было единственным, что заботило Гергоса в этот миг. Его драгоценное дитя, его жена – по всем законам, кроме глупых, придуманных бюрократами и моралистами. Его единственная сбывшаяся мечта...

Он снова поцеловал ее, чувствуя трепетное дыхание и быстрый стук сердца совсем рядом. Прежде чем накрыть губы Тари очередным поцелуем, он прошептал:

– Я люблю тебя, ты знаешь?..

И успел заметить лукавый огонек, блеснувший в темных глазах.

– Да, я подслушивала.

– Какое трогательное признание. Что-нибудь еще, о чем я должен знать?

– Нет, дану.

– Уверена?

– Ммм... что-то ничего больше в голову не приходит.

Он снова поцеловал ее, на этот раз дольше, слаще.

– Не вспомнила?

– Нет, дану.

– Тари, чистосердечное признание облегчает душу. А я сейчас настроен очень, – быстрый, легкий поцелуй, – очень благодушно.

– Это я заметила.

– Тари.

– Да, дану?

– Ты уверена?

Тень то ли страха, то ли сомнения скользнула по ее лицу.

– Что такое?

Она опустила голову, прячась от его взгляда.

– Будет лучше, если Энту так и останется единственным наследником.

– Я помню.

Странное чувство. Радость, счастье, о котором большую часть времени даже мечтать себе запрещал, и в то же время – холодное, циничное осознание: не достоин. Не потому что чего-то не сделал или не заслужил. Просто это не для тебя, это выше, лучше... И то, что у тебя в принципе есть этот шанс, – уже само по себе чудо. Невероятное везение. Подарок богини. И самое меньшее, что ты можешь сделать, – это принять его с благодарностью.

ГЛАВА 21. ПИСЬМО

Тари некоторое время лежала, не шевелясь и прислушиваясь к себе. Почему-то казалось, что что-то должно измениться, мир с утра должен выглядеть по-другому. Но нет, мир остался прежним. Да и сама она не сильно отличалась от себя вчерашней.

– Не спишь?

Она невольно улыбнулась, и дальше притворяться спящей стало невозможно. Тари повернулась на бок и взглянула на мужчину рядом, на своего любовника. Такое смешное слово... Он ведь был куда больше, чем просто ее любовником. Ее дану. Тари первой потянулась, чтобы поцеловать его – уже не стесняясь.

– Не хмурься.

– Я не...

Она разгладила пальцем сосредоточенные складки у него над бровями.

– Что не так?

Он качнул головой, отказываясь говорить, и притянул ее к себе, поцеловал в шею. Тари обхватила его руками и вдруг поняла, что счастлива. Вот просто счастлива, несмотря ни на что, вопреки.

– Дану, я готова во всем сознаться.

– Наконец-то!

– Я хочу есть.

– Невыносимый ребе...

– Только попробуйте назвать меня ребенком!

Завтракали они прямо в постели. Гергос принес с кухни остатки сыра, хлеба и варенье из алычи, потом поставил завариваться чай. А Тари наблюдала, вспоминая блистательного высокомерного вельможу, которого встретила однажды в переулке Лилий. Это просто не мог быть один и тот же человек. А с другой стороны, кто бы узнал в уличном оборванце пропавшую несколько лет назад принцессу? Разве что такой же, как она, притворщик...

Тари перекатилась на другую сторону кровати, стряхивая с простыни крошки, и вдруг застыла.

– Дану?

– Ммм?

– У меня правда никого, кроме вас, не было.

– Тари, это не имеет значения.

– Я серьезно.

– Хорошо. Но в чем дело?

Она опустила глаза на простыню. Ни одного кровавого пятнышка. Гергос проследил за ее взглядом, непонимающе нахмурился.

– Что-то не так?

– «Алеет кровь на простыне, девичьей чистоты прощанье...», – смущенно прошептала Тари.

– «И семя голубое безусого юнца», – продолжил Гергос. – Тари, не все, о чем поется в старинных балладах, правда. Точнее, на севере кое-где до сих пор используют светницу, чтобы удостовериться в мужском целомудрии, но я уже давно вышел из «безусого» возраста и, признаюсь честно, с тех пор вел жизнь отнюдь не служителя Керпо. А что касается первой части процитированного вами произведения, то почти в половине случаев никакой крови нет.

Тари не выдержала его взгляда и отвернулась. Как он может говорить о таких вещах и даже не запнуться ни разу, не покраснеть? Точно не служитель Керпо... Злость помогла справиться со смущением.

– У вас настолько большой опыт?