Лидия Захарова: Дикая принцесса (СИ)

Ему все-таки удалось заговорить первым. Тари коротко вздохнула, но так ничего и не сказала.

– С удовольствием послушаю!

Речь Морэва звучала немного невнятно. Возможно, он был пьянее, чем показалось на первый взгляд. И тогда это еще больший абсурд – бросать вызов человеку, который себя не контролирует. Но люди вокруг слушали, они впитывали слова, как губка. И теперь ничего уже не исправить. Не вернуть.

Мариника наконец шагнула вперед, попыталась вмешаться, но Фераль оказался ближе. Он придвинулся к Морэву и что-то зашептал тому на ухо. Гергос ждал, надеясь на чудо. Нет, самого Морэва он не боялся, но как насчет всего остального – общества, Дайаны, императорской семьи, которой совсем не нужны скандалы у самого основания трона? Это как войти с горящей лучиной в пороховой погреб. Может, и удастся выйти живым, но лучше все-таки не рисковать.

«Я должен был послать его к Тавоху», – мелькнула запоздалая мысль.

Может, и он, Гергос, тоже был слишком пьян и просто не понял этого вовремя? И эта кристальная чистота сознания – всего лишь иллюзия? Снова звон и хруст стекла – Мариника уводит Тари в сторону, словно щитом, закрывает ее своим телом от колючих взглядов. Странно, почему никто не попытался отговорить его самого? Фераль по-прежнему что-то разъяснял, Морэв слушал, не перебивая. Но взгляд его оставался неподвижным. И в нем медленно разгоралась упрямая злость. Слова Фераля делали лишь хуже.

– Я буду ждать приглашения, – сказал он, прервав любовника Мариники на полуслове.

Гергос просто поклонился.

Толпа расступилась, пропуская Морэва к дверям. Фераль остался стоять на прежнем месте, потом поглядел на Гергоса с легким осуждением, словно говоря: а ведь раньше я считал тебя разумным человеком, – но вслух так ничего и не сказал. Шепот родился где-то в дальних рядах и медленно пополз вперед. Дамы прикрывали лица веерами, склоняли друг к другу головы, мужчины бросали насмешливо-сочувственные взгляды, но в воздухе ощущалось затаенное торжество.

Не нужно быть гением, чтобы понимать, что нынешний глава дома Гергосов не вызывает всеобщего восторга. Многие знали и любили его старшего брата, почти все – боялись его отца. А еще были сочувствующие Дайане и Энту. И просто те, кто считал его выскочкой – несмотря на то, что он был сыном Великого Гергоса. Он сбежал, он пропадал где-то двадцать лет, а значит, лишился всех прав на наследство. Теперь он был чужим, но наблюдать за ним было интересно. И они наблюдали. И переговаривались. Все громче, ближе.

Хлопнула дверь – Мариника увела Тари из гостиной, и Гергос направился следом. Надо было хотя бы извиниться перед хозяйкой дома за испорченный вечер. А впрочем, разве пряный скандальчик не стал его лучшим украшением? Ссора двух высокородных дану заинтересовала публику куда больше, чем любовные излияния поэта.

Увидев Гергоса, Тари рванулась навстречу:

– Не делайте этого!

Он мягко улыбнулся и коснулся пальцами еще влажного пятна на ее платье.

– Вам стоит как можно скорее показать платье Кармите, я думаю, шелк еще можно спасти.

– Дану!

Таких испуганных глаз у нее не было, даже когда он притащил ее к Коварэну. Гергос взял руку Тари и поцеловал, пытаясь успокоить, передать частичку своей уверенности. Но это не помогло. Холодные пальцы обвились вокруг его собственных, сжали непривычно сильно, до боли в суставах.

– Не надо.

Гергос перестал улыбаться, посмотрел серьезнее.

– Тари, сделав тебя своей любовницей, я нарушил законы этого мира. И если я сейчас отступлю, станет только хуже.

– Пусть! Плевать на всех, мы уедем!

Мариника замерла, кажется, даже не дыша, но Гергос видел краем глаза, как беспокойно мечется ее взгляд, а руки теребят складки длинного платья.

– Я не могу уехать.

Он произнес это намеренно низко, медленно, весомо, пытаясь донести скрытую за этими простыми словами истину. А в ответ его окатило волной ледяного холода. Тари чуть отступила. Забрала руку. Оглянулась на Маринику – беспомощно, словно прося поддержки. Но та лишь опустила глаза.

– Из-за Льена? – очень тихо спросила Тари.

– На мне лежит ответственность за судьбы многих. Не только в Льене.

Она кивнула, не то соглашаясь, не то просто уходя от разговора. По крайней мере, следующими словами Тари было:

– Я должна как можно скорее показать платье Кармите.

Она быстро ушла, оставив их с Мариникой одних. Гергос перевел тяжелый взгляд на свою бывшую невесту:

– Ты хочешь мне что-то сказать?