Джоан Кэтлин Роулинг - Гарри Поттер и философский камень

– Приезжайте к нам летом обязательно, вы оба, – сказал Рон друзьям. – Я пришлю сову.

– Спасибо, – ответил Гарри. – У меня будет хоть что-то приятное впереди.

Друзья медленно шли к воротам в мугловый мир, а однокашники торопливо обгоняли их на ходу. Некоторые кричали:

– Пока, Гарри!

– Увидимся, Поттер!

– По-прежнему знаменитость, – ухмыльнулся Рон.

– Только не среди родных, уверяю тебя, – сказал Гарри.

Они втроем прошли в ворота.

– Вот он, мам, вот, смотри!

Это пропищала Джинни Уизли, младшая сестра Рона, но показывала она вовсе не на брата.

– Гарри Поттер! – верещала она. – Смотри, мам! Я вижу…

– Тихо, Джинни, не кричи. И показывать пальцем некрасиво.

Миссис Уизли им улыбнулась:

– Интересный был год?

– Очень, – ответил Гарри. – Спасибо за помадку и свитер, миссис Уизли.

– Не стоит, милый, пустяки.

– Готов, ты?

Это произнес дядя Вернон – как всегда багроволицый, как всегда усатый, как всегда возмущенный наглостью Гарри: гляньте на него, тащит огромную клетку с совой по вокзалу, а тут обычные, нормальные люди ходят. Позади стояли тетя Петуния и Дудли – похоже, перепуганные.

– Вы, должно быть, родственники Гарри! – сказала миссис Уизли.

– В некотором роде, – буркнул дядя Вернон. – Поторопись, парень, не весь же день нам тут торчать. – И ушел.

Гарри задержался попрощаться с Роном и Гермионой.

– Значит, увидимся летом.

– Желаю тебе… э-э… хорошо отдохнуть. – И Гермиона неуверенно поглядела вслед дяде Вернону – бывают же такие феноменальные грубияны.

– Ой, уж я постараюсь, – ответил Гарри, и друзья удивились, увидев, что по его лицу расползается торжествующая улыбка. – Они-то не знают, что нам нельзя колдовать дома. Мы с Дудли славно позабавимся этим летом…

Уже не впервые за завтраком в доме номер четыре по Бирючинной улице разгорелась ссора. Мистер Вернон Дурслей был разбужен до зари громким уханьем, доносившимся из комнаты племянника Гарри.

– Третий раз на неделе! – прорычал мистер Дурслей. – Не можешь унять сову, значит, скажешь ей до свидания!

Гарри, тоже не впервые, попробовал объяснить:

– Ей скучно! Она привыкла летать где захочет. Если б вы разрешили хотя бы выпускать ее по ночам…

– Я что, похож на идиота? – фыркнул дядя Вернон, дернув кустистыми усами и прилипшим к ним ошметком яичницы. – Не знаю, по-твоему, чем все кончится, если ты выпустишь это чучело?

Он и его жена Петуния мрачно переглянулись.

Гарри было заспорил, но его доводы заглушила громкая отрыжка сына Дурслеев, Дудли.

– Хочу еще бекона.

– Возьми со сковородочки, лапушка, – сказала тетя Петуния, обласкав своего грузного сына затуманенным от нежности взором. – Нужно как следует поправиться, пока есть возможность… Судя по твоим рассказам, еда у вас в школе не слишком…

– Чепуха, Петуния! Я вот в «Смылтингсе» голодным не ходил, – с жаром возразил дядя Вернон. – Дудли кушает вволю, правда, сынок?

Дудли, такой большой, что его зад свешивался со стула, хмыкнул и повернулся к Гарри:

– Передай сковородку.

– Ты забыл волшебное слово, – раздраженно сказал Гарри.

Эта простая фраза подействовала на остальных фантастически: Дудли поперхнулся и грохнулся на пол, от чего содрогнулась вся кухня; миссис Дурслей тоненько взвизгнула и зажала рот руками; мистер Дурслей подскочил, и на висках у него отчетливо выступили вены.

– Я имел в виду «пожалуйста»! – быстро пояснил Гарри. – Я не в смысле…

– РАЗВЕ ТЕБЕ НЕ ГОВОРИЛИ? НЕ ТВЕРДИЛИ СТО РАЗ? – зарокотал дядя, брызгая слюной. – ЧТОБЫ НИКАКОГО ЭТОГО… НА БУКВУ «В» У НАС В ДОМЕ!

– Но я…

– КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПУГАТЬ ДУДЛИ! – орал дядя Вернон, стуча кулаком по столу.

– Я просто…

– Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ! В МОЕМ ДОМЕ – НИ СЛОВА О ТВОЕЙ НЕНОРМАЛЬНОСТИ!