Джоан Кэтлин Роулинг - Гарри Поттер и тайная комната

– Какая жалость, – сказал Рон, запихивая в рот пончик с вареньем, – я уже к нему привязался.

Остаток семестра растворился в ослепительном солнечном сиянии. Жизнь в «Хогварце» понемногу налаживалась, не считая мелких перемен: уроки по защите от сил зла отменились («Ну, в этом мы напрактиковались и так», – сказал Рон расстроенной Гермионе), а Люциуса Малфоя исключили из правления школы. Драко больше не расхаживал по замку с хозяйским видом. Наоборот, он угрюмо дулся. А вот Джинни снова повеселела.

Как всегда, день отъезда подошел чересчур быстро. Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни сели в одно купе. Они постарались с толком использовать последние часы перед каникулами, когда еще разрешалось колдовать. Играли в карты-хлопушки, запустили последние филибустеровские петарды и потренировались магически обезоруживать друг друга. Гарри делал большие успехи.

Перед самым вокзалом Кингз-Кросс Гарри вдруг вспомнил одну вещь.

– Джинни, а за каким таким занятием ты застала Перси, о чем он запретил говорить?

– А, это, – хихикнула Джинни. – Ну… у Перси есть девушка .

Фред уронил стопку книг на голову Джорджу.

– Что?

– Староста из «Вранзора», Пенелопа Диамант, – объяснила Джинни. – Это ей он писал прошлым летом. Все время тайно встречался с ней в школе. Я их застукала, когда они целовались в пустом классе. Он так расстроился, когда она… ну, вы понимаете… когда она окаменела. Вы не будете его дразнить? Нет? – разволновалась она.

– Не смеем и мечтать, – сказал Фред с видом именинника.

– Ни в коем случае, – хищно ухмыльнулся Джордж.

«Хогварц-экспресс» замедлил ход и остановился.

Гарри достал перо и кусочек пергамента и повернулся к Рону с Гермионой.

– Это называется «номер телефона», – сказал он Рону, дважды нацарапал одни и те же цифры, разорвал пергамент надвое и протянул друзьям. – Прошлым летом я рассказывал твоему папе, как пользоваться телефоном, – он знает. Позвони мне к Дурслеям, ладно? Я не вынесу целых два месяца наедине с Дудли…

– Но твои дядя и тетя будут тобой гордиться, да? – сказала Гермиона, когда они сошли с поезда и влились в толпу, спешившую к волшебному барьеру. – Когда узнают, что ты сделал в этом году?

– Гордиться? – переспросил Гарри. – С ума сошла? Столько шансов умереть, а я ни одним не воспользовался! Да они взбесятся!..

И вместе ребята сквозь барьер вышли в мир муглов.

По всем статьям Гарри Поттер был весьма необычным ребенком. Взять хотя бы то, что он ненавидел летние каникулы. Или то, что он честно готовил каникулярные домашние задания, но только тайно, под покровом ночи. А еще он был колдун.

Уже почти наступила полночь, а Гарри, в палатке из одеяла, лежал на животе и при свете карманного фонарика читал подпертую подушкой книгу в кожаном переплете («Историю магии» Батильды Бэгшот). Гарри водил кончиком орлиного пера над страницей и, насупив брови, выискивал что-нибудь полезное для сочинения на тему «Бессмысленность сожжения ведьм в четырнадцатом столетии».

Перо зависло над подходящим параграфом. Гарри поправил на носу круглые очки, поднес фонарик поближе и прочитал:

Не владеющие магией люди (более известные как муглы) в Средние века особенно боялись колдовства, однако не обладали даром распознавать оное. В редких случаях, когда им удавалось поймать настоящих ведьм или колдунов, сожжение не приносило ожидаемого результата. Колдун или ведьма прибегали к базовому заклятию заморозь-огонь и притворно вопили от боли, в действительности испытывая лишь легкую щекотку. Например, Убожка Уэнделин так любила жариться на костре, что под разными обличьями позволяла отловить себя не менее сорока семи раз.

Гарри зажал перо зубами и полез под подушку за чернильницей и свитком пергамента. Медленно и очень осторожно он отвинтил крышечку, обмакнул перо в чернильницу и начал писать, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, – если кто-то из Дурслеев по пути в ванную услышит скрип пера, Гарри, скорее всего, запрут в чулане под лестницей до конца каникул.