Екатерина Бердичева - Помощница судьбы. Пенталогия (СИ)

— Как это? — недоуменно спросила я, вспоминая серферов своего мира, летающих на гребнях высоких приливных волн на пластиковых досках. Где волна и где доска?

— Не волнуйтесь, — успокоил меня Ксенс. — Воды реки добросят вас почти к стенам города. И надеясь на то, что все у вас сложится удачно, хочу заверить ваш клан в нашем к вам расположении и желании дружеских отношений! Короче, понадобится помощь, прыгайте в любую реку. Мои дарки будут предупреждены и сделают для вас все возможное!

— Спасибо, глава клана! — мы с Седриком поклонились, как положено. — Верим в успех нашего дела и в ваше дружеское расположение! Мы готовы!

Седрик и я нацепили наши рюкзаки и обернулись пумами. Все-таки, сохранять равновесие на четырех лапах легче, чем на двух ногах!

Ксенс присел на прибрежный песок у самой кромки воды, а руки положил на ее гладь, сразу ставшую неподвижной и прозрачной, как стекло. Он немного пошептал и, снова поднявшись, пригласил нас с Седриком встать на воду. Переглянувшись, мы неуверенно зашли на упругий и слегка перекатывающийся под нашими лапами, прочный помост, и оглянулись на остающихся на берегу дарков. “Спасибо за все!”- мысленно прошептала я этим замечательным людям-рыбам. Если доведется вернуться, обязательно недельку позагораю и покупаюсь в этой песчаной заводи!

“Мы тебе всегда рады!”- услышала я, и тут наш водяной плот тронулся и заскользил, что есть силы, по недвижимой водной глади. Берега отлетали в стороны со скоростью автомобиля начала двадцатого века, то есть, мы делали километров тридцать в час. Наблюдать за этим способом передвижения было чрезвычайно интересно: Волны ходили по реке, как всегда, но вот перед нами они выпрямлялись и замирали, и получалось, что мы летим, словно по ледяной дорожке. То слева, то справа из глубины всплывали длинные рыбьи тела: это смурги выбирались на нас поглазеть. Седрик давно стал мальчишкой и, сидя на коленках, махал рукой всем, кого видел в воде. Восторг и исследовательский интерес так и светился в его желтых звериных глазах.

Я задумалась: волосы и уши можно прикрыть банданой, а что делать с нашими яркими глазами? Да любой, кто на нас посмотрит, сразу определит, что мы “не местные”. Тем временем река становилась все шире, и я поняла, что еще немного, и мы подъедем к пригороду. Я тоже обернулась человеком и попросила речку, опустив в нее руку, как это делал Ксенс, чтобы она высадила нас, не доезжая до города. “Посмотрим, что к чему, да подумаем”. — решила я.

Деревья от берегов начали отступать и стали показывать свои неказистые бока бедные мазанные домики из глины. Вокруг росли какие-то огородики, (куда ж без этого?), да паслись мелкие животные, привязанные за колышки. Я восхитилась: ну прямо, как наши козы! Может быть, какой-нибудь американец или немец пришел бы в ужас от здешней нищеты, а мне так ничего показалось: вполне себе пасторальный пейзажик! Если выехать из наших двух столиц куда подальше за кольцевые автодороги, то увидишь вполне аналогичные деревеньки с такими же покосившимися крышами, да еще будешь считать за счастье, что у тебя есть такая халупка и несколько соток земли с цветами и огурцами.

Речка посчитала свою миссию законченной и начала нас сносить к ближайшему берегу и низким кустам, полощущим в воде свои ветки. Громко выразив водам свою благодарность, мы с Седриком прыгнули на землю, цепляясь за синеватую растительность, и полезли на обрывистый берег осмотреться и составить приблизительный план общения с аборигенами и проникновения в город. Мой замечательный черный котенок отчаянно трусил, но изо всех сил старался, чтобы я этого не заметила. Он же мужчина! Я усмехнулась про себя, и промолчала. Не мне, временной гостье, переделывать многовековые иномирные традиции.

Мы надели широкие штаны, рубашки и банданы. На ноги намотали портянки, вернее, наматывала и себе, и Седрику я, да натянули жесткие сапоги, похожие на родные отечественные кирзачи. Говорю же, Россия рулит! И, закинув наши котомки за плечи, побрели по тропинке, идущей вдоль поля.

Через какое-то время котенок запыхтел, а потом застонал: ему было жарко и терло пятку. Я усадила его на поваленное дерево, стащила сапог и осмотрела ногу. Мозолей не было.

— Не ной! — строго приказала ему. — Дойдем до деревни, посмотрим на людей, сделаем выводы, проберемся в город, а там видно будет! Хочешь папу и маму увидеть?

Он покивал головой.

— Тогда терпи, герой, и твой подвиг прославят в былинах и веках!