Елена Тебнёва - Тяжело в учении

И не только сказанное.

— Мамочки-и-и, — простонала я, с ужасом взирая на сосредоточенного мага.

Утопиться захотелось еще сильнее, чем пару минут назад. На диво привлекательная мысль! Утоплюсь, а потом устрою Аллианне, благодетельнице бесовой, такую жизнь, что ей самой на сушу выброситься захочется!..

— Виорика… — неуверенно позвал некромант, а я судорожно сглотнула и, не вставая, поползла к воде.

Лучше утопиться до того, как он скажет, какая я дура! Я и сама это знаю, но услышать свой диагноз от него… Нет, я не настолько согрешила!

Маг со смесью растерянности и недоумения наблюдал за моими маневрами. Я, немного осмелев, поднялась на ноги и сделала маленький шажок к реке.

— Вики, не смей! — нахмурился Лион, явно разгадавший мой план, и кинулся ко мне.

Я испуганно пискнула и, поглубже вдохнув, провалилась сквозь землю. Впервые у меня получилось сделать это самостоятельно! Правда, не от большого таланта, а со стыда, но в моем положении привередничать не приходится.

— Какая же я дура! — с чувством заявила я, пнула прилегающую к саду стену и поплелась во дворец, пугая редких слуг мрачным выражением лица, неординарным нарядом и общей потрепанностью.

Ничего, они привычные. Во дворце слишком много магов для того, чтобы здесь работал кто-то слабонервный. К тому же сейчас меня волновало вовсе не душевное благополучие окружающих, а один-единственный вопрос: сколько тысячелетий придется прятаться, прежде чем Страж забудет о моем позоре?..

Успокоиться по пути в комнату не получилось, и теперь я бегала от стены к стене, пиная попадающиеся под ноги вещи, заламывая руки и придумывая оправдания своему идиотскому поступку — одно глупее и нелепее другого.

— Вода родниковая, значит… — зло бормотала я. — От грусти избавит, значит! Сердце от оков освободит… Попадись только, р-р-рыбка, уж я тебя освобожу…

Запнувшись за что-то, я шлепнулась на пол, больно ударившись коленками, и постыдно разревелась.

Ну и толку от этого свободного сердца, Алли?! В оковах-то оно куда как меньше проблем приносило…

Выплакавшись, я решительно вытерла слезы и поднялась на ноги. Осмотрела царившую в комнате разруху и тяжело вздохнула. Ну и чего добилась? Легче все равно не стало, зато теперь еще и убирать придется…

Тихий стук в дверь прозвучал как раскат грома. Я подпрыгнула, затравленно сжалась — и облегченно выдохнула, когда в комнату вошла мама.

— Ты рано вернулась, — осторожно сказала она, удивленно оглядывая неординарную обстановку. Ох, хорошо, что это не Лика, — мама пытать не будет, а сестрица бы из меня всю душу вытрясла в попытках добраться до правды!

— Нагулялась, — вымученно улыбнулась я. — А ты почему не спишь?

— Выспалась уже, — рассмеялась она, обходя разбросанные по полу вещи. — Всеслав и так надо мной как наседка трясется, будто лучше меня знает, что мне нужно…

— А что тебе нужно? — полюбопытствовала я.

— В данный момент — увидеть свою дочку. И спросить, все ли у нее в порядке…

— Не все, — опустила я глаза, не в силах ей лгать. — Но она справится. Сама.

— Не сомневаюсь, — кивнула мама. Подошла к окну, поправила сбившуюся занавеску и задумчиво улыбнулась: — Красивые цветы.

— Цветы? — нахмурилась я — и заметила лежащие на подоконнике бутоны белых роз.

Три хрупких длинных стебелька…

Кажется, Костан совсем с ума сошел. Или отец, что еще хуже, потому как если мой заклятый недруг не рехнулся, то очень скоро это сделает. Под таким-то давлением.

— Костан все же придурок, — вздохнула я. — Когда он наконец-то займется каким-нибудь полезным делом и перестанет меня доставать?!

— Костан? — в легком недоумении переспросила мама.

— Ну да, — пожала плечами я. — А что?

— Просто… Ты знаешь, что означают бутоны роз на языке цветов? — вновь улыбнулась она, на сей раз весьма загадочно.

— Нет. А должна? — удивленно хмыкнула я.

— И чему тебя только учили? — всплеснула руками мама. — И куда Всеслав смотрел?!

В себя. Все эти годы — только в себя… Я успела проглотить горькие слова и промолчала.

— Язык цветов — самый прекрасный язык в мире, неужели он тебе не знаком?! — продолжала поражаться моей необразованности мама.

А-а-а… Вон оно что. Припоминаю такое. Светлолика тогда ходила довольная, как сытая кошка, и норовила давать советы садовникам, которые уже через пару дней стали шарахаться от нее, словно нежить от боевого мага. Мне же было неинтересно. Наверное, все-таки зря.

— Три белых бутона означают любовь без надежды на взаимность, — вздохнув, просветила меня мама. — Костан же, на мой взгляд, совершенно не похож на того, кто делает такие намеки…