Тая Ханами - По обе стороны Земли

Некромант еще дышал.

Волхв подошел - удержать врага на пороге смерти.

Он не должен был мстить.

И он знал это очень хорошо. Равно, как и некромант, что лежал сейчас напротив него в луже собственной крови, но, несмотря ни на что, победоносно улыбался:

– Ты не сможешь от меня уйти, волхв. Не сможешь меня убить.

Неправда. Природные волхвы убивали. Очень редко. По личным мотивам - практически никогда.

– Ты знаешь, что тебе будет, если…

Будет Суд. После которого он, волхв, навсегда лишится своей сути. Станет жалким, дряхлым, столетним земным стариком. Стариком, не умеющим жить без магии.

И он, пока еще не старик, уйдет.

Но, прежде чем уйти:

– Ты их даже не выпил. Просто убил. Зачем?

– Ты должен был принять нашу сторону, волхв. Этот мир скоро погибнет. Оно набирает силу.

– Две тысячи лет тому назад Оно было в силе. А наш мир не погиб, - отступил на пару шагов назад волхв.

Лежащий забулькал.

– Все дело в изнанке, Борилий, - через силу усмехнулся он. - Две тысячи лет тому назад люди жили, как животные. А сейчас они измываются над своим миром. Природа их не потерпит. Она не станет их защищать.

Волхв сделал два шага обратно. Умирающий перестал булькать.

– И что ты мне предлагаешь? - Тихо спросил Борилий.

– Если ты сейчас уйдешь, ты лишишься своей сути.

– Ты не договариваешь, - прорезались в голосе волхва горькие нотки. - Если я останусь, я ее тоже потеряю.

Умирающий не стал кривить душой:

– Ту, что сейчас в тебе, да. Но подумай. Что ты обретешь взамен…

По телу волхва прошла дрожь - он представил себе этот "взамен" на кратчайшую долю секунды.

– Ты нужен нам, - напомнили о себе жалкие останки некроманта. - Ты все еще можешь меня исцелить.

– Умри. - Волхв повернулся, и пошел прочь.

День пошел вкривь и вкось с самого утра.

Сначала ко мне в комнату без стука вломилась администраторша этажа - напомнить, что я до сих пор не отдала ей деньги для милиционера.

– Что ты себе думаешь! - возопила эта, в общем-то, не вредная, грузная тетка. Зыркнула по сторонам, в надежде найти запрещенный пожарниками электрический чайник. - Ты должна была заплатить еще на прошлой неделе! Ты, верно, забыла, что не студентка и не аспирантка, и что я тебя укрываю по доброте душевной!

Дальше шло еще много чего в том же духе. Я молчала про то, что я тут, вообще-то, преподаватель, засунув кукиш в карман спортивной куртки - так было легче игнорировать громкую женщину. Тем паче, что скандал в одностороннем порядке затухал сам собой минут за пять-десять. Проверено! В противном случае… О, последний временной рекорд воплей администраторши недавно был побит моей соседкой Танькой, аспиранткой второго года физического факультета МГУ. Эта ветреная особа так не вовремя привела кавалера на ночь, а он, в свою очередь, так не вовремя заспался до позднего утра, что все обитатели этажа наслаждались визгливыми децибелами в течение часа и семи минут. Но, положа руку на сердце, кавалер в комнате взрослой девицы, в начале третьего тысячелетия от рождества Христова, был скорее нормой, чем скандалом.

А чайник у меня в комнате был. И ноутбук был. Но этих злостных пожирателей электроэнергии я благоразумно не держала на видном месте, чтобы лишний раз не нарываться.

Наконец комендантша выдохлась, и в недоумении посмотрела на меня - она явно забыла, зачем явилась ко мне десять минут тому назад. Вид у нее был донельзя растерянный, красный и всклокоченный.

– Вы, Марья Дмитриевна, хотели забрать эту ничтожную сумму, - сжалилась я над ней, - способную повлиять на тишину и покой в моем номере.

Протянула двадцать баксов. Широко улыбнулась.

Полностью выложившаяся администраторша уже не смогла завестись по новой. Она тяжело вздохнула, и в последний раз бдительно оглядев мои восьмиметровые апартаменты, убралась из комнаты. Я поспешила запереть оставленную открытой соседкой, курягой-полуночницей, дверь.

Шаги Дмитриевны еще не успели затихнуть, а из соседней комнаты высунулась всклокоченная соседкина голова.

– Свалила? - виновато и сонно одновременно осведомилась аспирантка. - Я дверь забыла закрыть…

– Догадалась, - поморщилась я. - Кофе готовить?

Танька радостно закивала.

Это была наша утренняя традиция. Проснувшись от возни в соседней комнате, аспирантка шлепала курить на лестницу, а на обратном пути неизменно заворачивала ко мне. Устраивалась на самодельном кресле из диванных подушек - кофейку попить, обо всем на свете потрепаться.