Вадим Булычев - Капитан Брамы

Это же так просто — если на вершине холма стояла станция ПВО, что просвечивала своими радарами далекий турецкий берег; то здесь, под холмом, у военных были подземные коммуникации. Их-то и занял отец Василий…

Дойдя до конца коридора, мы уперлись в стену. На стене, прямо над нами, висела большая икона, изображающая Страшный Суд. Под иконой была нарисована «рыбка» (точно такая же, как в ограбленной краснокутовской церкви). Свет единственной электрической лампочки падал прямо на икону и на «рыбку».

Встав под икону, напротив «рыбки», полнолицый человек надавил руками на стену. Ровный квадратный кусок стены, размерами с небольшую дверь, плавно и бесшумно поехал вглубь.

— Умеют же делать, земляные черти, — небрежно бросил нам человек в черном подряснике.

Вошли в следующий коридор, освещенный уже гораздо лучше. Полнолицый толкнул дверь: толстая каменная плита послушно поехала назад и с легким костяным стуком встала на место. Теперь сзади нас была сплошная стена.

Да, явно не военные делали, — подумал я, — работа гномов. Кого ж еще? С такими дверьми можно держать любую оборону…

— Добро пожаловать в катакомбный монастырь во имя Апостола и евангелиста Иоанна Богослова, — торжественно сообщил нам полнолицый человек и пригласил жестом следовать дальше, по коридору.

Первые метров тридцать коридор был совершенно сплошным, и напоминал не столько «монастырь», сколько тоннель метро. Над нашими головами, по левой стене, змеился черный кабель, а в лицо нам еле заметно дышал теплый подземный ветер, пахнущий чем-то техническим, кажется соляркой.

Наконец, справа от нас, показался большой проем. За проемом виднелась просторная пещера с каменными скамейками. Пещеру освещал тусклый, непонятно откуда струящийся полусвет.

— Это у нас Царская Палата, — гордо сказал нам наш провожатый.

Шагов через десять, с другой стороны коридора, нам открылся еще один проем. За ним так же находилась пещера. Но в ней все утопало во мраке.

— А тут у нас трапезная.

Нам как будто проводили экскурсию. Отец Иван даже хмыкнул, но ничего не сказал.

Дошли до винтовой лестницы. Коридор уходил дальше, и терялся во мраке. В глубине коридора одиноко горела единственная лампочка. Но она не могла развеять тьму.

— Там у нас кельи для… в общем, хозяйственные постройки, шахта, генератор, все системы жизнеобеспечения, — сказал полнолицый…

Все верно, все, как Топ рассказывал. Только про кельи для гномов постеснялся говорить, оно понятно — нелюдь…

— Монастырь может быть полностью автономным, — продолжал полнолицый, — мы тут как никак целую зиму перезимовали… Прошу.

Поднялись по винтовой лестнице наверх. Здесь тоже шел коридор, но только в одну сторону и в нем было гораздо больше света.

— Тут у нас кельи для людей, — сообщил нам наш провожатый.

Дойдя до конца коридора, мы поднялись еще по одной короткой лестнице и буквально уперлись в узкий проход в стене.

— Узок путь в Царство Небесное, — прокряхтел полнолицый, протискиваясь в проход. Следом вошли мы. И оказались в небольшой, но уютной комнате — келье.

Келья представляла собой пещерку, освещенную приятным немного рассеянным дневным светом. Свет падал непонятно откуда (не было ни окон, ни каких-либо отверстий); казалось, свет просачивается прямо сквозь стены.

В келье стоял топчан, стол; был даже компьютер и роскошная настольная лампа с зеленым абажуром. Сразу за столом возвышался деревянный иконостас. У основания иконостаса я увидел небольшую полку. Полку «украшали» две «рыбки».

…Интересно, владеет ли сам отец Василий этим оружием?..

На столе лежала толстая распечатка каких-то материалов. Прежде чем полнолицый убрал их со стола, я успел прочесть одно заглавие:

Святая опричнина в России (Россию преобразят короткие, но эффективные репрессии).

— Присаживайтесь, — предложил нам наш провожатый, указывая рукой на топчан.

Мы сели и тут снаружи до нас донеслись отдаленные крики гномов:

— Демоны, демоны, аза-а-дуб, аза-а-дуб, демоны…

Мы напряженно замерли. Человек в черном подряснике застыл, облокотившись рукою об стол. Через минуту крики стихли. Человек в подряснике вздохнул, опустился на стул напротив нас:

— Искушения, искушения, — тихо сказал он и обратился к отцу Ивану, — а я Вас давно жду. Вы, надо полагать, новый краснокутовский священник, отец Иван?

— Надо же, — ответил батюшка, — даже имя мое известно. А Вы, стало быть, отец Василий?